загадке, которая кажется неразрешимой и сложной, ответ здесь лежит на поверхности. Мы разбойники, прекрасный царевич, мы шакалы пустыни, мы грабим, убиваем и насилуем, и, конечно, нас очень не любят купцы и другие путешественники, желающие мирно перебраться через занесенную песками пустыню…
Царевич Ардлет рассмеялся было, но смех его никто не разделил. Джамарана смотрела серьезно и прямо.
– Мы стали твоими друзьями и поддержали тебя, царевич, но случилось это оттого, что рядом с тобой был Рашта, и Рашта заступился за тебя, и узнал меня, и я узнала его. Не случись этого, вы дорого заплатили бы за встречу с нами, поскольку были легкой добычей, и желанной добычей, и большая редкость для нас – встретить таких путников. Среди купцов, послов и беглецов нет Рашты. Но среди них есть те, у которых с собой дорогие ножи, богатая одежда, золотые монеты… Мы живем ради этой наживы. Мы подчинили себе пустыню, но мы сторонимся городов, потому что в городах на нас смотрят люди. Люди, подобные тебе, решающие судьбы других людей. Нас всех колесуют, если на нас упадет взгляд таких людей. Но есть тот, кто выше любого человека. Ты называешь его так, как называешь. Другие называют его иначе. От этого не меняется его суть, не меняется его важность, и могущество его от этого не становится меньше. Наоборот, чем больше у него имен, тем сильнее он становится. Ведь когда он создавал наш мир, у него и вовсе не было имени. Говорят, что он все видит. Мы не хотим, чтобы он видел нас. Мы – единство этой пустыни, и мы не называем его по имени, ни с благодарностью не взываем к нему, ни с проклятиями. И пока это так, нас не существует для него. Но если он обратит на нас свой взгляд, если прознает о нашем существовании – он растерзает нас, безжалостный и всемогущий.
– Вот оно что… – царевич Ардлет поднял на разбойницу растерянный взгляд. – Я никогда не думал о подобном в таком ключе… Если честно, то я вообще не думал никогда о… В смысле, это ведь просто фигура речи – что благодарность, что проклятие…
– Глупый мальчишка! А говорят, что во дворцах дают образование!
– Образование дают, Джамарана, – примиряюще улыбнулся Рашта. – Наш царевич обучен читать и писать и разбирается в искусстве и науках. Но делами бога занимаются жрецы, а дело царя – содержать храм в порядке. Царь раз в год является в храм, на Великий Праздник, просить бога о процветании своей страны. Царевичи же вовсе не обязаны сопровождать его.
– Мой брат Эймир сопровождает отца на Великий Праздник, поскольку станет царем после него, – вздохнул царевич, согревая в ладонях чашу с вином. – Но Рашта прав: это не обязанность его, а лишь желание. Мне же этот праздник не по нраву: нет места танцам, нет места веселому пению, и музыкантам тоже нечем заняться. Это не праздник для народа и не праздник для души – только жрецы и получают удовольствие от этого… Никогда не общался со жрецами.
– Как и я, – фыркнул Рашта. – Они надменные и какие-то странные все. Это дело царя.
– А ты уверен, что никогда не станешь царем? – вдруг спросила Джамарана, цепко ухватив взгляд Ардлета, в котором вдруг появилась
