доверчивость душ и умов;
стадом идущие в мнимое вече;
кто обучает дам в крик, кулаком;
кто шкуру, душу мужичьи терзают
ревность-изменами, иль тумаком
высшие рангом; кто меры не знает.
Ох, нетерпимы и те, кто, увы,
близких могильников не навещает,
кто клоунадит с экранов в умы,
рабство труда насаждает, вещая;
девы забывшие скромность и стать,
давшие рубль, что в страхе нищают,
и не забывшие с бедного взять…
Может, кого-то и я злю, печалю.
Красные дни
Месяц прошёл, выливайся
чашей двуручной, смелей!
Вызволить розовь пытайся,
ту, что уж стала спелей.
Дата потока желанна,
чтоб был он вольно излит.
Крась воду, краешки ванны.
Нёбо в волненьи кислит.
Лаской согрею и речью.
В боли не плачь, не тужи.
К ране, начавшейся течи
тесно бинты приложи.
Рядом тихонько побуду.
Как минет буйство крови,
голодно, нежно приступим
к новым этапам любви.
Вселенский закон
Удобный пруд стеклянный.
Зверь топчет зоосад.
Бетонный рай желанный
для расы всей людят,
что ищет сон, уютность,
бесслёзность, пир и смех.
Отдав за деньги юность,
душой оплатит мех.
Уходит в высь иль мели.
Хранит себя дикарь
в окопе тёплой кельи.
Могила тоже ларь.
Весь мир, как соты, гроты,
склады, участок, цех.
Невольный дом природы
для каждого и всех.
Memory
Память – скопление хлама,
выжженный выплеск, салют,
прошлых затей панорама.
Вкусом с дешёвейший брют
нынче, что было изыском
с ранних, цветастых годов.
Будто побитую крыску,
тихо мусолю котом,
явно седым и беззубым,
чуть озираясь назад.
Правила жизни так грубо
рушат ухоженный сад
думок и дел, заселяя
тлёю сомнений, жуком,
что селит тьму, облысяя
мыслей цветенье кругом.
Сводит в единое краски
красный закат, позже ночь.
