style="font-size:15px;"> средь бутафорий и лжи.
Сути искусственной мути
вмиг приниматься должны
ясно, почти непреложной
истиной, будто б фетиш,
будто бы заповедь божья
прямо с рекламных афиш.
Замки и моды фанерны,
коим взмолились гурьбой.
Путь до беспутья неверный,
принятый овчей толпой,
знающей па, а не танец.
Гладкий до колкости свет.
Блеск бижутерии, глянец
всех ослепил. Я – аскет.
Киса
Мечутся икры, Отар и тюлень
ищут в горах и в воде свои цели.
Брачные игры, интимие, лень.
Каждому надо протиснуться в щели,
верно пристроить и семя, и ген.
Тополь, каштаны, влюблённые в землю,
сеют. И тем объяснение смен
рас и эпох, и лесов. Сему внемлю.
Жизни закон до простейшего прост.
Вечной природы умно положенье.
Киса, отдвинь распушистейший хвост,
выполним вместе инстинкт размноженья!
No logic
Верные годы ничто не дают.
Ликом тоскующим счастья и чуда,
чую, не вымолишь там или тут.
Знаю, счастливее вор и паскуда,
чем омудрённые книгой какой,
музыкой, музой, казной одарённый.
В бурном потоке жену и покой,
жаль, не увидеть, увы, упоённо.
И оттого стоит жить, как живёшь.
Что предназначено, то и имеешь.
Стройность и лад, миролюбие всё ж
не гарантируют рая средь шеищ.
Теплю надежды любовь распылить,
кою роднейшая встречно поймает.
Нынче ж, пока её нет, буду лить
бель свою в ту, кто её принимает.
Л.Е.
Перед октябрём
Горячих стёкол, брызг
игра мигает разно.
Златой, алмазный прииск
огней то мутный, ясный.
Тем ночь не так темна.
Жираф молчит фонарный.
Дорога так ямна́,
кучна́. Тоска угарна.
Растрёпы, плеши крыш
и грязь на каждых лапах.
Рыжеет блик афиш.
Сырой осенний запах
влезает в летний нюх.
И щит зонта – спасенье.
Бесшумье – рай на слух,
а темь – отрада зренью:
без рези сует, глаз,
мозаик дел, идущих,
