расстрельную кучу прибудет
измученный пленом в горах.
К опоре на миг пригвоздила,
и резко отправила в спуск.
И машут кистенем-кадилом.
Я в своре неблизких – Иисус.
И смерть одинаково срежет -
смиренный, несущийся ль в бег.
Присягу, медалистый скрежет
навек аннулирует снег.
Животно в угаре семейство.
Молящих и плачущих бал.
Пусть будет последним злодейство!
Пусть буду последним, кто пал!
Толерантность
Он гейист, томлённый,
манерен, смешон.
Но мир испошлённый
не ведает шок.
Он примет синь волка,
тип белых ворон,
пузатых, ермолку,
и третий пол, тон;
слог против не скажет
глупцу испокон,
любой грех отмажет.
В душе силикон
и язвы всей злобы
уж мир не дивят,
и розовость пробы
девчонок, ребят,
пришитые стержни
и ввёрнутость вульв,
ленивые лежни,
бездарности букв,
умы маломозглых,
и скудость людей,
и козни, скабрёзность,
и племя бл*дей,
угарных, и маркость,
и нервенность, лёд…
Мир примет всю пакость,
какая придёт…
Космичность
Толчок, и целый мир шатнулся,
и схлопнул точку до нуля.
До тьмы свечение свернулось,
ничто для бытности суля.
Листва – до почки, до песчинки -
Земля, до точечности – шар,
и насекомье – до личинки,
до искры – пламя и пожар
свелись, до капли – океаны.
Хребет всегористый скручён
до нитки, стал невеликанным.
И в выдох ветер превращён.
Любовь до выплеска из тела
сошла, вселенство не виня.
В мгновеньи шокового дела
весь Бог уменьшился в меня.
И полон вакуум сих бусин.
Бином. Первичности бульон.
Сансары цепь всегда искусна.
Начало новых жизней, войн.
От судьбы не уйти
Званные всячески в гости,
к поезду, в уличный ход,
к встрече на берег и мостик,
в
