нарезанной в кружочки кровяной колбаской и разговорились. Вернее, разговорился и так любивший выпить и поговорить за компанию дядька Михей:
– Вот ты, Юрка, испугался в женский день в баню идти. Правильно побоялся, не дай бог туда неопытному парню, как ты, попасть – зашибить могут! Хотя, с другой стороны, оно, конечно, интересно поглядеть на множество разных голых баб: тут тебе и старухи с отвисшими высохшими грудями, и молодухи в соку, и соплячки малые.
Но кто ж тебя и таких, как ты, туда запустит?! Правильно – нельзя! Запретно!..
Бывали ситуации, когда случайно мужик попадал в женское отделение, так там такой визг поднимался и так, бывало, тому мужику по голове да по бокам доставалось кулаками, вениками, а то и жестяными помывочными тазами, что и в кошмарном сне не всегда увидишь.
А вот я раз в женскую баню попал, и ничего-то голозадые мне не сделали.
– Как это? – поинтересовался Юрка, потягивая золотистую жидкость из коричневой керамической кружки.
– А вот слушай.
Работал я в середине пятидесятых в строительной бригаде по ремонту домов в одном лесном посёлке. Дома в том посёлке, где я жил, были в основном из бруса, деревянные, реже шлакоблочные. Бригада наша занималась заменой подгнивших полов, вставкой стёкол, ремонтом кровли, да и по сантехнике приходилось многое менять, ремонтировать…
В общем, работы хватало.
Была тогда в нашем посёлке баня – единственное кирпичное здание.
Она и теперь стоит на окраине уже не простого посёлка, а города, ставшего районным центром.
Два единственных окошечка у той бани, где парилка расположена, низко над землёй находились, и хоть не большенькие те окошки, но были замазаны изнутри масляной краской, чтобы разное озабоченное дурачьё не подглядывало. А дурачья, как и теперь, тогда хватало. Сколько раз пацаны и оболтусы побольше, чтобы за голыми девками да бабами подглядывать и пугать их, стекло в этих двух окошечках разбивали!
Много от женщин было по этому случаю жалоб.
В конце концов поселковое начальство не выдержало – и приказало начальству поменьше те окошечки, что низко к земле расположены, заделать. А вместо них пробить другие повыше, у самого потолка, чтобы только встав на ходули заглянуть можно было, и камнем попасть нельзя, из-за присутствия в окнах дополнительных прочных решёток. Одним словом – не баня, а тюрьма! Зато женскому полу мыться спокойно.
И хотя в тот день в бане мылись одни женщины, начальством было решено – раз уж женская, лучшая половина общественности, так яро настроена на скорейшее наведение банного порядка, – работу по переоборудованию бани не откладывать. Всю бригаду на это, прямо скажу, опасное дело посылать побоялись. Слишком большие потери в личном составе никто бы вверху не одобрил. Решили послать одного рабочего. Но кто же добровольно пойдёт? Смельчаков идти в самое пекло не оказалось. Тогда жребий разыграли на спичках. И жребий выпал на меня. Не сказать, чтобы я сильно испугался, но, однако, как
