опыт «клыки в горло».
Несколько молодок дружно ахнули, прижимая к себе детей, на Ирку снова уставились ненавидящие взгляды.
– Я не… не… – Ирка попыталась помотать головой, но даже этого у нее не вышло, она могла только болтаться на веревке, как тушка над прилавком мясника. Отчаяние, неподъемное, как могильная плита, давило ее к земле. ОНА. НИЧЕГО. НЕ. МОГЛА. СДЕЛАТЬ! Морок, бредовый сон, недаром так больно, мертвенная слабость, и кружится голова. Этого не могло случиться с ней, Иркой Хортицей, наднепрянской ведьмой! Ей просто снится, что она не может колдовать, не может перекинуться, не может говорить – сухой, как наждак, распухший язык не ворочался во рту, губы онемели, из горла вырывался лишь невнятный хрип. Даже на помощь не позвать – да и кто бы ей помог здесь, где ее считают чудовищем?
– Ну нехай, може, и так… – продолжая разглядывать Ирку, согласилась тетка Горпына и последняя Иркина надежда улетучилась, как утренний туман над рекой.
– Може, якщо цю дивчину потрясти, з нее якись клыки або крыла и полезут, – продолжала рассуждать тетка. – Так навищо ж вы ее сюды притащили? Що нам теперь з нее – перьев на подушки надергать або над садом приспособить летать, яблоки з самых верхних веток рвать?
Парочка сивоусых дедов уставилась на Ирку с новым интересом. Зато Панас вскинулся, как укушенный!
– Ты вы що, тетка! Ее вбыты треба! – с возмущением заорал он.
– Ну так и вбыв бы прямо там, биля Лесу! – заорала в ответ тетка. – Сюды на що волок?
– Та як – на що? Це ж перша тварына Прикованного, що нам попалася! Ее так казнить треба, щоб вси бачылы! Щоб навсегда запомнили! За все их дела страшные – сжечь ее, або камнями забить, або…
– Щоб хто бачив? – тихим, но очень страшным голосом перебила тетка Горпына. – Диты? – Она указала на мелкого мальца на руках у молодки, на суетящихся меж взрослыми ребят постарше. – Воны щоб запомнили, як вы живую тварынку на части рвать будете?
«Я человек!» – попыталась выдавить Ирка, но снова только захрипела.
– Ну, може, дитям дывыться и не треба… – Панас несколько смутился.
Пацаненок, наряженный в одну лишь рубашку, без штанов, дрожащим от обиды голосом выкрикнул:
– Мы теж хотим подывыться, як дядька Панас лесовую тварюку стр-р-рашно казнить будет!
– Подывишься, деточка! – зловеще-медовым голосом пообещала ему Горпына. – И не только! Мы вас усих вокруг той казни кверху задами поразложимо, та по мягкому месту всыплемо, щоб вы до самых печенок почуяли, як це воно!
Ирка задергалась в истерическом хохоте – казнь в режиме 5D! С полным букетом ощущений для зрителей! Ее казнь! От сотрясающего ее смеха слезы брызнули из глаз. Тетка поглядела на бегущие по Иркиным щекам слезы и гневно всплеснула руками:
– Отаки, здаеться, у нас на селе хлопцы! Дытыну впиймалы та притяглы, щоб перед всем селом знущатыся та вбыты![3] И ще малых тому ж самому учат!
– Яка ж вона дытына! – влез Панасов дружок. – Вона ж вашей
Издеваться и убить (
