удача и большой риск для самого доминуса Лонги. Если жандармы узнают, что неблагонадежный работает в оружейной мастерской, одним штрафом старик не отделается.
Я уже предвкушал, как окажусь в мастерской (и, грешным делом, надеялся, что доминус Лонги и сегодня скажется больным), замечтался, представляя, что сегодня мне тоже может повезти, и не сразу обратил внимания на резкую трель свистка. Только окрик, который последовал за ней, заставил меня остановиться и вернуться к реальности.
– А ну стой! Имя и адрес! Документы!
– Диего Ортес, улица Кожевников, семнадцать, комната 6, личный номер 32566, манн отсутствует – привычно продемонстрировав пустые руки, ответил я, после чего поспешно достал из кармана замызганную бумагу с печатью – паспорт неблагонадежного гражданина. Заминка была чревата – могли и дубинкой по почкам пройтись, для ускорения. Спрашивать, почему меня остановили, тоже не стал. Жандармы не любят отвечать на вопросы.
– Почему не находишься в месте постоянного проживания? – поинтересовался жандарм, разглядывая бумагу. Фотографии в ней не было, слишком дорогое удовольствие, чтобы тратить дорогостоящие пока реагенты на неблагонадежного, но словесное описание было достаточно подробным.
– Направляюсь в аптеку, чтобы приобрести заживляющую мазь, квирит17 сержант, – четко отрапортовал я, и, не дожидаясь наводящего вопроса, пояснил: – Отец недавно сломал руку, лечится. – Сообщать о том, что подрабатываю в оружейной мастерской, по понятным причинам, не стал. Мало того, что работа там запрещена, так мне еще и восемнадцать исполняется только через месяц. Пока я вообще не имею права работать, как не достигший совершеннолетия. Детский труд в нашем замечательном государстве запрещен. Помирать от голода – сколько угодно, а вот работать – ни-ни.
– Следуй за нами, – скомандовал сержант, отвлекшись на секунду, чтобы пометить что-то в блокноте. – Родители находятся в месте постоянного проживания? – после чего все трое повернулись и, не глядя, следую ли я за ними, направились куда-то в сторону восточной окраины.
– Да, квирит сержант, – ответил я. Удержаться от вопроса было сложно, потому что ситуация была совсем нетипична. Проверка документов – дело довольно обыденное, но как правило после нее жандармы теряют интерес к проверяемому. Куда же меня ведут? И зачем он спрашивал, где родители?
Пока гадал над этими вопросами, первый из них разрешился сам собой. Мы двигались в сторону грузового вокзала. Более того – как впереди, так и позади нас шли еще такие же как я неблагонадежные, по одному и группами, в сопровождении отрядов жандармов. Я тоже, впрочем, недолго оставался один – встреченных по дороге прохожих сержант присоединял к нашей небольшой процессии. Разговоров не было, мы только переглядывались тревожно с другими конвоируемыми. Даже между собой говорить вслух не рекомендовалось – годы жизни в резервации приучили к осторожности.
На
Обращение к равному в древнем Риме. Дословно – гражданин
