В вагоне духота, несмотря на большое количество щелей. К запахам пота и страха добавился еще один. Я уже несколько минут сижу, прикрыв глаза и не шевелясь. Плевать, если пойдет кровь носом – сейчас никто не удивится.
– А ну заткнулись, уроды! – снова кричит конвоир, но на этот раз его не слышат. Конфликт уже перешел в ту стадию, когда от криков переходят к физическим методам воздействия. Драться, будучи скованным цепью трудно, но энтузиазм компенсирует все неудобства. Количество вовлеченных в драку увеличивается лавинообразно – теснота способствует. Жандармы вскакивают, начинают пробираться к эпицентру, щедро раздавая удары прикладами. Жаль, что я нахожусь слишком далеко от драки. А может быть, хорошо. Один из жандармов снова замахивается, чтобы отпихнуть очередного бедолагу, оказавшегося на пути. Я вижу, как ремень винтовки взметнулся от резкого движения. Жандарм стоит спиной к своему товарищу и не видит, что тот как раз откинулся назад, чтобы тоже замахнуться. Я прикладываю совсем небольшое усилие, и вот, ремень чуть меняет свою траекторию, чтобы захлестнуть шею второго жандарма. В эту секунду я выхожу из транса. Наши движения совпадают. Жандарм резко опускает приклад на голову очередного пассажира, а моя рука как раз метнулась в карман плаща. Удар у карабинера не вышел. Помешал ремень, захлестнувший шею его товарища. Зато второй жандарм, которому что-то обвило горло и резко дернуло, заваливается назад, всплеснув руками и теряя винтовку. Выстрел!
Самопал сработал отлично. Я его недооценивал – цепь практически перерублена, дополнительных усилий, чтобы отцепить от нее браслет не потребовалось. На меня смотрят только ближайшие соседи, остальные подумали, что сработала винтовка или револьвер упавшего жандарма. Даже не встав на ноги, я бросаюсь к ящику, на котором так и лежит Вебли, оставленный первым карабинером. Хорошо, что он закончил чистку, и даже зарядить его не забыл. Взвести курок и выстрелить в спину тому жандарму, что остается на ногах. Вторым выстрелом я убиваю того, что возится на полу, пытаясь встать.
Вот теперь всех проняло. За убийство жандарма – очищение для всех, кто находился в вагоне. Однозначно. Люди поражены ужасом от содеянного мной. Вот-вот последует взрыв. Меня просто разорвут. Ждать, когда арестанты в полной мере осознают происшедшее, не стал. С тоской глянул на трофейный Вебли, потом на тела жандармов. Винтовки валяются рядом, в каждой – по семь патронов сорок четвертого калибра. Самое то, чтобы сбить замок, навешенный снаружи вагона. Гораздо лучше, чем револьвер. Решившись, шагнул к мертвым жандармам. Они почти успели добраться до середины вагона, но дорожка, пробитая прикладами, еще не затянулась.
– Всем сидеть тихо, твари! Всех порешу, – стараюсь принять самый безумный вид, чтобы компенсировать свое субтильное телосложение. Это работает, пока никто не пришел в себя. Хватаю винтовку, успеваю даже вытащить из кобуры на бедре второго жандарма револьвер. Этот удобством не озаботился – у него Уберти, но мне
