камердинеру.
– В каморке теперь Фёдор будет жить, барахло твоё на заднем дворе. Пшёл вон! – оттолкнул он его.
Ванька поклонился и вышел из барских покоев. Пройдя на задний двор, он увидел вещички свои немудрёные, сваленные в кучу как придётся. Присев, поднял раскрывшийся сундучок, обтёр его и бережно сложил туда вещи, доставшиеся от матушки, да несколько книг духовного содержания. Одёжу, упавшую в грязь, образовавшуюся после вчерашнего дождя, поднял и держал в руках, не зная, куда пристроить. Так и стоял, загрустив. Неожиданно одежду из его рук потянули.
– Я остиаю, – Дунька-птичница улыбалась во весь рот.
– Дуня, здравствуй! – улыбнулся в ответ Ванька. – Я сам…
Но девка уже отобрала у него вещи и жестами пригласила идти за собой. Прихватив сундучок, он пошёл в людскую. Там как раз чёрная кухарка накрывала для дворовых длинный стол. Накрывала – громко сказано: поставила большой чугунок с кашей, положила ложки, миски, нарезала хлеб. В углу гудел самовар.
Ванька присел к столу. Вскоре людская наполнилась народом; мужики здоровались с Ванькой, расспрашивали о деревне, девки, блестя глазами, с любопытством рассматривали его бороду, казачки ждали своей очереди повечерять. Кухарка Груня разложила кашу, каждый взял по кусочку хлеба и начал аккуратно есть, следя, чтоб ни крошки не пропало. Подставляли горстки и облизывали ложки.
– Что, Ваня, управляющим теперь будешь? – поинтересовался конюх Федот.
– Пока буду учиться, так барыня приказала. Дядька Федот, а что это за слуга новый у барина?
– Федька разбойничья рожа! – плюнул Федот. – Меньше месяца тут живёт, а как бельмо на глазу!
– К девкам пристаёт, везде подслушивает и барину всё доносит, и управы на него, ирода, нет! – добавила Груня.
– Почему? – удивился Ванька.
– А он вольный! Во как! – махнула она в досаде рукой. – Сам захотел служить нашему барину!
– Говорят, за долги его в крепость отдали, а наш барчук выкупил, вот он и отрабатывает выкуп, – вставил слово парнишка помоложе, Сенька-форейтор.
– Наглый, противный, фу! – чуть не хором сказали сенные девушки Арина и Груша.
– Ты, Ваня, супротив его не иди, будь осторожней, – посоветовал Федот. – Уж больно его Александр Андреич слушается. Опасный он человек, помяни моё слово.
Ванька задумчиво покивал головой. Поблагодарил за еду и пошёл осматривать новое жилище.
В комнате рядом с кабинетом барыни он ощутил необычное и приятное чувство: вот его кровать под балдахином, настоящая, не топчан, не тюфяк, брошенный на пол! шкап одёжный, стол, стул, диванчик маленький, полки, умывальник. Он хозяин здесь! Никто не позвонит в колокольчик и не потребует квасу в любое время суток или ещё чего. Повиноваться будет только Елизавете Владимировне или Парфёну, управляющему доходами поместья.
Парень сел на кровать, потом лёг и закрыл глаза, попытавшись представить, какой она будет, эта другая жизнь. Очень нравилось ему, что теперь он может беспрепятственно читать книги.
Неожиданно
