они разные песни, пусть рост и ширина плеч не отличались ни на пядь, но одевались юноши по-разному. Что же тогда говорить о более серьезных вещах? Это были два разных человека. Но до поры до времени они вполне ладили, самостоятельно избрав для себя дело по вкусу. Царь Варди ар-Ракс с довольным смешком говорил жене:
– Ты видишь? Грош цена вашим глупым традициям! Грош цена!
Однако довольный смех царя стих в тот самый день, когда до него дошла весть о ссоре сыновей. Словно черная пелена упала с разума некогда мудрого, но всегда самоуверенного Варди ар-Ракса.
– Что я наделал, жена моя? Что я наделал?!
Царица молчала – ее сердце тоже обливалось кровью, совершенно не отличаясь в этот миг от сердца любой земной матери. Однако умная царица нашла и утешительную сторону:
– Счастье, что малыш Арси лишь перенесен в камень. Он хотя бы жив…
Царь Варди ар-Ракс посмотрел на жену, но не сказал ни слова. Да, это можно было бы назвать счастьем. Счастьем для колдуна, разумеется, а не для человека. Ибо для любого мага это означало лишь безвременье и полную невозможность вершить хоть что-то, ссылку в никуда и в никогда. Однако все-таки не означало смерти.
– Ты права, мудрая моя жена. Это не смерть. Но это деяние, которое заслуживает кары. Мальчики выросли, но не поумнели. А потому, думаю, надлежит мне покарать победителя… Дабы навсегда запомнил он, чего стоит соперничество там, где должна царить братская дружба.
– Покарать, муж мой? Но разве он не казнит сам себя?
– Нет, любимая. Он, быть может, и полон раскаяния, но, безусловно, не понимает, сколь тяжко его деяние. Но это понимаю я…
Да, царь Варди ар-Ракс понимал это более чем хорошо. И так же хорошо, как понимал, он чувствовал это. В тот же вечер он призвал к себе Руаса.
Потеря обоих сыновей была мучительно болезненной. Но сделать вид, что он ни о чем не ведает? Поистине, это выходило за рамки разумного. Да, ему, властителю, нет прощения – вместо того, чтобы вырастить достойных, усердных, мудрых преемников, принцев, чьими отличительными чертами должны были стать благородство и высокий ум, он вырастил двух уродов. Наглого и самовлюбленного эгоиста, считающего, что он по праву своего рождения может делать все, что заблагорассудится. И вспыльчивого легковерного дурачка, принимающего каждое слово за чистую монету и не видящего границ для мести.
– Ну что ж, – царь Варди ар-Ракс тяжело опустился на трон. – Самонадеянность столь же тяжкий грех, как и любой иной. И вместе со своими детьми наказан и я…
И царь откинулся на спинку кресла, ожидая появления сына. Предстоял невыносимо тяжелый разговор – следовало собраться…
Руас потянулся. Отец ждет его. Надо поспешить. Не стоит заставлять властителя ждать. Да и самому не следует мучиться безвестностью.
Ее больше нет – нет той опоры, на которой держалась вся его жизнь. Оказалось, что достаточно всего нескольких слов – и под руинами иллюзий едва уцелел он сам… Мало чем отличаясь от брата – столь же каменный,
