Наверное, жена стрижёт. Толстая наверняка, безобразная. И курит самые дешёвые сиги. Пьёт пойло. Вот и вся радость. А вечером детективный сериал для даунов. При этом в школе его хорошо выучили. Может читать этикетки от пивасика и считать долги по коммуналке. Лучше бы покончил с собой, чем жить такой скотской жизнью!
Мимо проехал шикарный красный Мерседес. Внутри сидело двое накачанных парней с пышными причёсками и бородками. Хипстеры. В сторону Нины они даже не посмотрели. Девушка замедлила шаг, глянула вслед удаляющейся машине. Злоба воспалялась всё больше. Она с силой отбросила в сторону окурок, демонстративно плюнула и пошла широким шагом, размахивая руками. Хотелось броситься на кого-нибудь, побить… Задеть плечом, обматерить, чтобы выплеснуть всю скопившуюся внутри мерзость. Да, хорошо бы встретить какую-нибудь ровесницу. Из тех, что типа новое поколение, что всем стремятся помочь, что носят джинсы-бананы и большие очки, как Бибер. Но что это даст?! В этом возрасте Билли Айлиш уже миллионерка, а ты так и останешься чмом. Хотя вариант есть. Надо только денег раздобыть. Губы сделать, грудь, когда можно будет. Стать фитоняшкой – это вариант. А потом можно хайпануть и уже не задумываться обо всём этом дерьмище. Забыть о гнилом городишке, о матери забыть, чтобы не позорила при друзьях, и о теперешних друзьях-обезьянах забыть. Жизнь казалась совсем никчёмной, серой и жалкой. Совсем…
Нина вышла на перекрёсток, впереди показалось здание монастыря. Старинные стены недавно тщательно выбелены добровольцами.
Хорошее дело! Лучше бы каким-нибудь больным помогли. Их Бог ведь не замечает этих. Вон бабушка как страдала, прежде чем отмучилась! Тоже всё за добро была. Да где оно, добро?
На углу длинноволосый забитый парнишка раздавал листовки. Одну он сунул и Нине. Та взяла с равнодушным видом, замедлилась. Первые же слова взбесили её окончательно. Видимо, эти бумажки в монастыре печатали. В глаза сразу бросались строчки «Не совершай убийства – НЕ делай аборт!». Нина смяла листовку, бросила в парня, который с удивлённо посмотрел на неё, даже не попытавшись защититься.
– Помогаешь, да?! – заорала Нина. – Да лучше бы ты контрацептивы раздавал таким, как ты, кобелям! Наташа вон забеременела – так никому не нужна была. В школе расстрелять готовы были, дома – повесить! А тут, небось, спасли бы, да?
Она прыгнула к парнишке, вырвала из его рук пачку листовок и бросила под ноги. Парень стоял, опустив глаза. Легче Нине не стало. Она развернулась и зашагала прочь, навстречу молодому монаху в чёрном балахоне, который шёл по тропинке к тротуару. Он, по-видимому, наблюдал потасовку, потому что теперь с интересом смотрел на Нину.
– Что смотришь? – крикнула она ему ещё издалека. – Помолишься за меня? Может, хоть тебя услышат там? Вы же все добрые такие! Вы же мир спасаете. Беременных вон отговариваете от аборта. Может, тогда лучше закроете всех мужиков за забор?
