что он не прибавит мне лишнюю унцию горя.
– Я счел справедливым предупредить вас, мисс Уодсворт, – сказал он. – С тех пор как ваш дядя помещен в сумасшедший дом, убийств больше не было. Поэтому некоторые люди стремятся признать его виновным. Они хотят, чтобы со всем этим кошмаром было покончено.
Он внимательно следил за моей реакцией, а я молчала, я не могла ответить. Как будто я покинула свое тело и наблюдала за происходящим разговором со стороны. Блэкберн смотрел себе под ноги.
– Его повешение предварительно запланировали на тринадцатое сентября.
– Это же всего через пять дней! – воскликнул Натаниэль, выводя меня из туманного сумрака. – Как они могут так быстро провести суд и казнь?
– Это едва ли законно, – произнесла я, вглядываясь в лицо брата в поисках поддержки.
– Это наверняка незаконно.
Блэкберн еще раз глубоко вздохнул.
– Ваш брат прав. Суд будет, но далеко не справедливый. Они признают вашего дядю виновным и повесят его еще до того, как высохнут чернила на приговоре. Публика жаждет крови, члены парламента сделали заявления… ваш дядя является идеальной мишенью. – Блэкберн перечислил все преступления дяди: – У него нашли испачканные кровью инструменты, подобные тем, которые находили возле тел. Человека с похожей внешностью видели вместе с последней жертвой. У него нет алиби на время всех этих убийств. Хуже всего то, что он обладает теми навыками, которые необходимы для извлечения органов.
– Господи, и это все? – я помахала рукой в воздухе. – Я обладаю такими же навыками. Возможно, это я убийца.
Я металась по помещению, сжав руки в кулаки. Я чувствовала себя диким зверем, которого заставляют плясать ради развлечения людей и который это ненавидит. Я готова была освободить всех до единого бабуинов, коней, зебр в цирке, прежде чем уйти отсюда сегодня. И слона тоже, раз уж я этим занялась. Ни одно существо не должно так страдать от рук другого существа.
Я снова повернулась к суперинтенданту.
– Вы можете остановить это безумие? Невинных людей нельзя вешать, это чудовищная несправедливость. Этим не может все закончиться.
Он сунул руки в карманы, избегая моего взгляда, будто мог подхватить какую-то дурную болезнь, просто глядя на меня. Может быть, и мог. Ненависть пропитывала все мое существо своим маслянистым осадком.
– Только что закрыли дознание по делу нашей бывшей служанки, – сказала я, в основном обращаясь к Натаниэлю. – Должен быть какой-то способ отменить эту… мерзость нашей правящей системы. Они должны хотя бы закончить дознание по делу Энни Чапмен. Разве это не даст чуть больше времени?
Натаниэль прикусил губу, он явно не был в этом уверен.
– Я по-прежнему изучаю все сложности юриспруденции. Спрошу у своего наставника. – Я в упор смотрела на него, взглядом требуя все исправить. Брат поднял руки вверх. – Позвоню ему сейчас же. Посмотрим, смогу ли я со всем этим
