рассмеялись. Менестрель тихо и печально, а Конрад звонко и раскатисто.
– Соколики! – закричал двум медленно идущим людям вслед Нагаш – заберите у этих охламонов оружие, я их схороню. Люди все-таки.
Конрад взял два длинных ясеневых охотничьих лука с тетивой из бычьих жил, почти по два метра длиной каждый, один оставил старику. С такого лука можно было при определенной сноровке убить человека с расстояния в двести шагов. Еще он забрал нож главаря с широким лезвием и ручкой с отверстиями для пальцев. Таким ножом можно было при случае хорошенько врезать, словно кастетом. Денег у разбойников не оказалось.
Поддерживая за здоровое плечо дремавшего на ходу менестреля, капитан помахал лозоходцу, который уже деловито стаскивал тела двоих разбойников в яму. Таер подивился беззлобности старика – манцара, проявившего уважение к телам издевавшихся над ним. Конрад представил себя на его месте и понял, что любой житель королевства оставил бы трупы воронью и не задумался. «Странный народ – эти кочевники» – решил про себя Таер.
Он перетащил волоком плоскодонку и перенес вещи на другую сторону преграды, устроил из мешков с одеялами и одеждой на корме лежбище, уложил туда менестреля, тот тотчас забылся сном. Конрад сел на скамью и погреб по красной от заката воде Брана. Капитан решил грести всю ночь, надеясь наверстать упущенное время. Сроки, данные приказом, никто не отменял. Полагаясь на свое острое зрение полукровки, сын инкуба и смертной женщины, капитан Дневной стражи Шленхау из Ведомства по незаконной ворожбе Конрад Таер, двигался навстречу неизвестности.
Глава 5. Плоть от плоти
Поздним вечером Мосс остался работать, несмотря на то, что Дневная стража окончила смену, и солдаты с офицерами разошлись по домам. Вступала на дежурство Ночная стража.
Тиль был жутко раздосадован. Точнее сказать, он был вне себя. Выйдя из кабинета маршала Дневной Стражи Ференца Дота, вызвавшего капитана «на ковер», Тиль злобно прошипел: «Жирный педераст!» Вся стража знала, что начальник Дневной стражи – маленький визгливый колобок питает нешуточную любовь к мальчикам лет пятнадцати. Однако помимо такой пагубной страсти Ференц еще был изрядной сволочью. Карьерист и подхалим, он при любом удобном случае старался до блеска отполировать своим длинным языком задницу Палаша. Подчиненные ненавидели и боялись Дота. Маршал за любого «глухаря», который по несчастью мог образоваться у того или иного Стража – сыскаря, пропесочивал всему ведомству по первое число. В это утро таким «козлом отпущения» стал Мосс и Ведомство по незаконной ворожбе. В деле об исчезновении Груббера появлялись все более запутанные и противоречивые сведения и факты. Обыск в доме Груббера не дал никаких результатов, никакого запрещенного законом оружия найти стражам не удалось, однако каждый почувствовал, что дом Груббера наполняется каким-то невидимыми признаками надвигающейся катастрофы. В чем тут дело, не смог сказать ни один из колдунов стражи. Мосс решил сообщить Доту о своем решении – положить дело Груббера в стол до лучших времен, когда, возможно, появятся новые факты и улики. Дот отреагировал
