Я очень даже благодарная сволочь.
Уже замаячила облупившаяся дверь, уже поднялась с крыльца навстречу долговязая тощая фигура. Федька изумленно уставился на сестру, рот у него беззвучно приоткрылся. Он ошалело поморгал, попятился и, размахивая руками, кинулся обратно в дом.
– Вот это теплый прием, – хмыкнул Макс, не подозревая, какой эффект на самом деле произвел.
– Ты когда-нибудь замолчишь? – вздохнула Вика. Осталось преодолеть три ступени крыльца, но они будто стали вдвое выше.
– Нет. Или брось меня, или терпи до конца.
Единственная комнатка, в которую Вика могла определить Макса, была до смешного тесной, даже кукольной, но кровать в нее худо-бедно уместилась, а тюль развевался от ветра из приоткрытого окна. Сгрузив Макса на вязаное покрывало, Вика обернулась и увидела в дверях Федю – он продолжал таращиться на гостя, дергая за цепочку висевший у входа бра.
– Сделай нам чай, пожалуйста, – попросила его Вика, не особенно рассчитывая на отклик.
Но к ее удивлению и облегчению, Федя молча удалился, что-то невнятно промычав. Макс, сидя на тахте, проводил мальчишку взглядом, выражавшим что-то среднее между жалостью и отвращением.
– Что это с ним?
– РАС, – бесцветно ответила Вика и на всякий случай перевела: – Расстройство аутистического спектра. Он неважно говорит, но отлично все понимает, так что будь добр, не язви в его сторону.
– Ты меня, Синицина, за чудовище держишь, – Макс вроде бы обиделся, но глаза его говорили об обратном. – И не зря, конечно.
– Мне все равно, кто ты, – Вика пожала плечами. – Если не нарушаешь покой в моем доме.
– Но ведь это ты меня сюда притащила! – возмутился Макс. – А теперь диктуешь условия…
– Хорошо, что мы договорились. Я сейчас вернусь.
– Но мы не…
– Сейчас вернусь, – повторила Вика и вышла за дверь.
В коридоре чуть не выдернула ящик с корнем и начала перебирать выглаженные вещи отца, чувствуя себя, будто копошится в клубке змей. Вчера думала, что никогда до них не дотронется. Но судьба – девка злая.
– Кого притащила? – раздался низкий голос с хрипотцой за спиной. – Неужели хахаля?
Вика отобрала плотную белую футболку и спортивные штаны на завязках. Обернулась к матери и взглянула в ее глубоко запавшие глаза, очерченные коричневыми кругами. Обрюзгшая, с сальными, забранными в косу почти уже седыми волосами – старуха, а ведь и полвека не разменяла. Раньше запросто полное ведро из колодца тягала, пока отец стоял на службе, а теперь как будто распухла, обмякла, словно дождь, как картонную, размочил ее.
– Коллегу, – вежливо ответила Вика, с вызовом выпятив грудь, словно подставляя ее под удары. – Ему нужна помощь.
– А то у нас калек мало, – мать преградила коридор, уперев руки в бока. – Откуда деньги на такси взяла? Видела я, как вы из машины вывалились.
