достанет ли, воплотится ли наше доброе слово в дела?
Он страшился, что ему не успеть, от мыслей об этом у него обыкновенно приключалась хандра, и, не выпуская от себя этой мысли, он почти безразлично спросил:
– Не могу ли я знать, какое чтение вам нравится больше всего?
Глаза незнакомца, кажется засветились блаженством:
– Мы в особенности любим описания различных дорог, лучше всего в те иноземные государства и страны, природа которых пышнее и краше российской. К примеру, мы помним одну французскую книгу…
Тут он:
– А вы читаете и по-французски?
Незнакомец замялся, густо краснея:
– Это как вам сказать, наши соседи нам говорят, что нас в гостиной весьма трудно понять, однако по-писанному мы разбираемся изрядно.
Он не без веселости проговорил, таким образом поощряя его:
– Так вот оно как!
Незнакомец подхватил оживленно:
– В той книге нас поразила начальная мысль. Вы только представьте, автор, имени которого мы теперь не припомним, так начинает рассказ: «Конечно, побывать в Риме шесть раз – не большая заслуга…» Вы понимаете? Не за-слу-га! А ведь нам-то он показался ужасным счастливцем!
Ему припомнился Рим, но мысль о том, как встретим мы расставание с жизнью, не оставляла его, и Рим стоял весь в развалинах, в жалких обломках великих, давно ушедших цивилизаций, когда-то блиставших под солнцем, а ныне почти позабытых.
Он вдруг невольно признался:
– Я прожил в Риме несколько лет.
Припрыгнув на стуле, точно ему подложили ежа, придвигаясь к нему через стол, незнакомец уставился на него с таким изумлением, с каким у нас даже на генералов и миллионщиков не глядят, а ведь генералы и миллионщики у нас божества:
– Вы?
Сожалея о том, что вырвалось такое признание, несуразное, не сообразное абсолютно ни с чем, он коротко подтвердил:
– Да, я.
Глаза так и вспыхнули и голос незнакомца сделался умоляющим:
– Так расскажите о Риме, если Вас это не затруднит!
Что ж о вечном городе Риме он мог бы говорить бесконечно, он любил и знал этот город, умел показывать так искусно его самые чудные уголки, что заезжие русские ахали от восхищения и навсегда увозили с собой немеркнущий образ Вечного города, однако же в эту минуту он думал о Риме, как думал о вечности и о смерти, и потому возразил:
– Больше самого Рима я люблю дорогу к нему.
С легким разочарованием незнакомец признался:
– Эту дорогу я уже знаю немного.
Он удивился:
– Вот как? Да разве Вы были в Риме?
Незнакомец понизил голос, вовсе перегнувшись к нему через обеденный стол:
– Искандера мне тоже доводилось читать.
От неожиданности он пристально взглянул на читателя книг, запрещенных
