По крайней мере, у вас всегда есть гарантия того, что если я всё-таки звоню, значит и вправду очень хочу вас слышать. А у меня такой гарантии нет – увы.
И тем не менее, переезд пришёлся очень кстати. Я, как кошка, в первую же неделю нашла самые уютненькие места в этой большой квартире, обустроила свой уголок, сплела ловец снов, еле-еле раздобыв совиные перья в местном зоопарке, купила на стипендию небольшой клетчатый пледик и огромную чашку с изображением заснеженного города, выудила из бабушкиных «складов» в глубинах шкафа старые, вязанные цветными нитками вещи и решила, что судьба оставила их здесь персонально для меня. Кроме того, я обнаружила в соседнем доме весьма занимательное место – библиотеку, – и жизнь понеслась намного быстрее с воображаемым вылитым на бумагу миром.
Так я и жила, погрязнув во всём, что меня окружало, и хорошем, и плохом, но мне на тот момент это было нужно, как кислород. Я даже нашла неподалёку от дома секцию ушу и пошла туда, вопреки всем косым взглядам и заявлениям мамы, бабушки и многочисленных тёть, что мне бы не помешало заняться музыкой. Я и так умею играть на гитаре – Игорь научил, – но родители об этом не знали. Они вообще смутно представляли мои способности в разных сферах деятельности. Но это моя вина. Они мной интересовались, просто в меру, не досаждая своими: «Я сказал – и точка!». Я сама редко им рассказываю, чем занимаюсь в свободное время, поэтому как личность они меня знали не многим больше друзей. В смысле, прежних друзей…
Этих друзей, кстати, было совсем немного. Помимо Игоря, ещё двое, но Игорь всегда был на первом месте. Зато всю жизнь меня окружала толпа хороших знакомых, товарищей, приятелей, но настоящий друг – один, которому я сумела простить даже предательство. А иначе и быть не могло: я не держала на него зла, но испытывала очень сильную досаду, Игоря, по факту, ни в чём не обвиняя. Ведь он действительно знал меня во много раз лучше родителей и хорошего для меня сделал куда больше, чем всё моё окружение. Он создал для меня именно такую дружбу, которая возникает между людьми спустя десятилетия тесного общения, как раз то, что мне было так необходимо. Порой я гостила у него неделями; ни о чём не предупредив, я могла совершенно спокойно прийти из университета к нему в квартиру, приготовить яишенку и по-хозяйски спросить: «Поделиться?». Бывало, что, приходя к себе домой, Игорь заставал меня спящей в его кровати, и он к этому относился абсолютно нормально. Меня он не будил, а когда сам уставал, ложился рядом и, приобняв, засыпал у меня на плече. Он прекрасно знал, как лечь так, чтобы я не проснулась. Да и вообще, он знал меня всю до мельчайших подробностей: знал, как я чутко сплю, знал, сколько соли сыпать в салаты, знал, что я люблю носить из одежды под каждый случай, знал, какие вещи мне нравятся у него, знал, какое печенье я покупаю и в каком магазине, – словом, всем бы таких друзей, но только чтобы они не уезжали. С такими друзьями везде чувствуешь себя дома, но расставание с ними равносильно побегу из прекрасного
