поговорить с соседями, но он знал, что на голову посыпется ворох вопросов.
«Куда переехал? Зачем? А что за люди забирали твои вещи?».
Поэтому Сергей передумал забегать на кухню. Уже у двери он поцеловал бабушку в щёку, а та тихонько перекрестила его.
Беляев шёл по широкой улице, убрав руки в карманы синих брюк, и наслаждался майским воздухом. Вечер выдался прекрасным, нежным и лёгким, как облака. Сергей свернул на аллею и сердце в волнении сжалось: на лавочке, склонившись над книгой, сидела Лена.
Серёжа провёл ладонью по волосам и медленно приблизился к лавке. Остановился рядом и склонил голову набок.
– Привет.
Литвинова вздрогнула и перевела на сокурсника заинтересованный взгляд:
– Здравствуй, Серёж.
– Как дела?
– Хорошо, а твои?
– Неплохо. Что читаешь?
– Пушкина, – улыбнулась Лена.
До чего же открытая и милая у неё была улыбка! Беляев залюбовался. В эту секунду он явственно ощутил, что симпатизирует этой девушке. Безусловно, она ему нравится! И глупо это отрицать, глупо от этого бежать.
– Может, прогуляемся? – предложил он.
– С радостью, – Лена встала и, сунув книгу под мышку, пошла рядом с Сергеем.
Узкий, чуть лисий нос, медные волосы, бледная кожа, нежность сочетается с внутренним характером. Всё это завершало образ. Литвинова была какой-то… полноценной. По крайней мере, именно так подумал Беляев, рассматривая её профиль.
– Ты давно была в театре? – спросил Сергей.
– Месяца два назад. Ходили с сестрой на балет. А ты?
– Полгода как. Всё хочу, да не получается пока. Ты мороженое не желаешь? – заметив тележку мороженщика, поинтересовался студент.
– Можно, – с улыбкой ответила Лена.
Они ели эскимо и нога в ногу вышагивали по широкому проспекту. А потом осмелевший Сергей пригласил свою спутницу в кинотеатр. Она согласилась.
После сеанса Беляев посчитал своим долгом проводить Лену, но уже на остановке глянул на наручные часы и ужаснулся. Они показывали девять вечера! В голове вспылил наказ Демидова: «Чтобы был дома не позднее восьми».
Ужаснувшись, Сергей выпалил:
– Ты не обидишься, если я не буду тебя провожать? Просто… вспомнил, что кое-что должен был сделать, если не успе…
– Пустяки. Никто меня не съест, светло ещё, – мягко ответила студентка. – Беги, Серёж.
– Спасибо тебе, – облегчённо произнёс Беляев и помчался в другую сторону.
Майский вечер затихал, укутываясь в плед из лёгкой розоватой облачности. На угасающем небе осталась одинокая белая полоса от пролетевшего самолёта.
Глава 5
26 марта, 1950 год.
Шла
