style="font-size:15px;"> – Действительно?
Плотная тень превратилась в мужскую фигуру. Эта фигура продолжала неумолимо приближаться. Когда между ними осталось не более десяти шагов, Наталья навела на Алданина пистолет.
– Стойте!
Это не подействовало. Иван даже не замедлился, увидев пистолет в её руках. Наталья поняла, что не выстрелит. Ей хотелось этого, но рука перестала быть послушной ей, стала ветвью дерева с застрявшей между ветками растрёпанной цветной лентой-пистолетом. Наталья отступила на шаг назад, потом ещё на один. Иван был уже настолько близко, что она могла рассмотреть его лицо – оно было спокойно и вовсе не несло на себе печать страха. Алданин был абсолютно уверен в собственной смертности, а потому ничего не боялся.
Наталья упёрлась во что-то спиной. Она в растерянности пошарила левой рукой и нащупала грубую, сырую кору дерева. Иван был уже в пяти шагах от неё. В трёх. В одном. Она задрала руку с пистолетом выше головы и упёрла короткий ствол в левый висок Алданина. Он будто вовсе не заметил этого. Иван неотрывно смотрел ей в глаза, раздевая до самых костей. Потом положил руку на её правое запястье и медленно перевёл ствол пистолета со своего виска на грудь.
– Мне, как Маяковскому – всегда не хватало духу для того, чтобы умереть от выстрела в голову. Не хватает и сейчас. Лучше в сердце, если соблаговолите.
После этого Алданин закрыл глаза и шумно вздохнул. Наталья вдруг не смогла больше держать пистолет – он упал в мёртвую листву к её ногам, к счастью, не выстрелив от столь грубого обращения. В следующую секунду Наталья уже колотила Ивана по плечам и груди.
– Как ты посмел выжить?! Почему?! Почему? Почему…
Она начала проваливаться в бездну истерики. В один момент Иван грубо перехватил её руки и широко развел их в стороны.
– Как ТЫ посмела не выполнить данное мне обещание?! Ты пообещала, что не оставишь мою сестру даже на краю света, и вот ты здесь, но её я рядом с тобой не вижу.
Эти слова выбили из Натальи весь воздух. Истерика улетучилась, оставив за собой лишь совершенную опустошённость. Мир насквозь почернел, а когда обрёл оттенки вновь, Наталья обнаружила себя крепко обнимающей Алданина. Иван не отвечал на её объятия и держал руки по швам, как какой-то гвардеец. Наталья судорожно зашептала ему на ухо:
– Прости меня, Иван. Да, не исполнила! Да, обманула! Прости… Она мертва. Она погибла в ту же ночь. На льду. Я не смогла…
– Успокойся.
Приказ Алданина, а был это именно приказ, не оставлял пространства для сопротивления. Наталья сразу подчинилась, даже не удивившись собственной покорности. Она оторвалась от Ивана и вновь прижалась спиной к облетевшему клёну. Слова пошли из неё, спрессованные в небольшие колючие сгустки боли:
– Ты остался в том кабаке, чтобы выиграть для нас время. Все вещи тоже остались там. Мы добрались до залива и успели уже довольно далеко уйти от Петрограда.
