от удовольствия, засунул руки в боковые глубокие карманы.
– А лапсердак – это название стиля или фирмы? – Сёмка, наконец, взглянул из зеркала на продавца.
Тот, на секунду задумавшись, уверенно ответил:
– Лапсердак – это философия! Это целое направление в культуре, многим непонятное, но от этого ещё более манящее. Можно сказать, что лапсердак – это одежда успеха – и никак иначе!
Стоящие по обе стороны продавцы уже смеялись, но грамотно маскировались, чтобы не спугнуть клиента. Рука руку моет!
* * *
Всё нравилось! Но самое главное – цена! Она ещё не была озвучена, и парень мучился. В нагрудном кармане рубашки, под свитером и в свою очередь под ветровкой, застёгнутые булавкой, лежали именные его деньги! Семь тысяч, как одна копейка… На автобус в две стороны и на перекусить – выделила мать из своих. Эти лежали отдельно и для торга не предусматривались. Надеяться, что такая красота, да ещё с подкладом, может стоить меньше, не приходилось… Но, когда серьёзное лицо продавца приблизилось к лицу Сёмки и подвижные губы шепнули: «Семь», – у него отлегло от сердца! Чтобы не заверещать от радости, парень закрыл глаза и глубоко вздохнул, сдерживая эмоции, переполнявшие душу. Мужик понял это по-своему и, не давая одуматься, продолжил:
– Конечно, реальная цена больше… Но я тебе за дальний ход скидочку даю! Вот, не лукавлю…
И он, сразу повысив голос, обратился к толстомордому парню, торговавшему напротив:
– Миша, родной, сколь у тебя красота такая стоит? Озвучь! А то клиент сомневается!
Быкоподобный Миша, сделав два шага ближе, растягивая слова, промычал:
– Восемь рублей! У тебя что? Не так что ли?
– Именно так, так! – поддержал Сёмкин мужик и ещё выдал аргумент в пользу себя: – А я вдобавок тебе, как первому покупателю, варежки кожаные презентую. Именно от широты душевной моей, – он ткнул пальцем в себя, – красоте душевной твоей! – теперь палец уткнулся в карман с деньгами на Сёмкиной груди…
Палец и, главное, не указательный, а большой, был «обут» в серьёзный, как показалось Сёмке, перстень. И именно этот перстень на довольно холёной городской руке сломал последние сомнения парня. Он согласно кивнул головой и полез под свитер. Мужик быстро и ловко скомкал куртку, сунул её в красивый целлофановый пакет и сверху положил, похожие по цвету на куртку, варежки, запакованные уже в хрустящую плёнку…
Сёмка отдал деньги, мужик пересчитал их и, сразу потеряв к нему интерес, шагнул на свой постамент. Приподняв пакет с желанной покупкой, счастливый покупатель пошёл сразу к выходу. А что ходить судьбу пытать после такой удачи?
* * *
В трамвае он немного успокоился и даже сел на освободившееся сидение.
«Вот же город… В деревне бы сразу узнали о моей удачной покупке, и все бы интересовались и радовались со мной», – в последнем он был не совсем уверен, но всё равно заставлял себя думать именно так. Сёмка ещё раз оглядел безразличных до него людей и заглянул в пакет.
