– настоящий революционер! – заключили глуповские депутаты. – Ест так быстро для того, чтобы время на революцию оставалось. А давайте выберем его нашим председателем исполкома!»
Председатель Совета Ситцев-Вражек не возражал, а даже, как показалось некоторым недоброжелателям, подобрел в лице, поскольку работа в исполкоме его тяготила. Ему и Совета вполне было достаточно.
Так и порешили. Не вставая из-за стола, депутаты единогласно проголосовали за то, чтобы Живоглоцкий стал председателем исполнительного комитета Головотяпского Совета рабочих и солдатских депутатов. После обеда Живоглоцкого вновь подхватили за руки, перенесли в зал заседаний и поставили на трибуну, чтобы он произнёс речь уже как председатель исполкома совета.
– Товарищи! – вновь рявкнул Живоглоцкий, и депутаты опять зажмурились от испуга, после чего разразились бурными продолжительными аплодисментами, так и не дав Живоглоцкому сказать хотя бы ещё одно слово.
Возникло коллективное мнение, что Живоглоцкому нужно умыться и отдохнуть с дороги. Это желание тут же реализовали в жизнь, подхватив Живоглоцкого с трибуны и вынеся из здания Совета.
Живоглоцкого всю остальную часть дня восторженные депутаты сначала парили в бане, затем стригли у лучшего цирюльника, после чего разместили в гостинице «Аврора» в лучшем номере (княжеском, как его называли в гостинице), раздели и уложили спать. Надо отметить, что при этом Живоглоцкий ни разу не передвигался на своих ногах, – депутаты всё время носили его на руках. И только когда он попросился в нужник, ему удалось встать на ноги, и то только в самом нужнике, а до нужника и обратно его опять несли на руках.
На следующий день все глуповские и головотяпские газеты пестрили заголовками о возвращении в Глупов великого революционера и борца за свободу народа Льва Живоглоцкого. Имя Исаак было заменено газетчиками на имя Лев не потому, что они ошиблись, а потому, что глуповские депутаты, рассказывая журналистам о встрече легендарного революционера, каждый раз говорили «наш лев Живоглоцкий». Вот газетчики и решили, что имя Живоглоцкого – Лев.
Утром, когда Живоглоцкий ещё нежился в постели, ему в номер принесли кофе со сливками, круассан с яблочным повидлом, сливочное масло и свежие газеты. Живоголоцкий понял, что возглавлять революцию куда как выгоднее, чем быть её простым исполнителем. А ещё он со всей очевидностью понял, что не зря пострадал от царского режима и не зря мучился в нечеловеческих условиях в далёкой сибирской ссылке десять лет. Теперь он осознал, что все его «страдания» воздались ему сторицей. И против имени Лев он тоже не возражал – мало ли что будет с революцией дальше? А так и имя чужое, и фамилия не по паспорту.
После завтрака Живоглоцкий решил прогуляться по городу, но, выйдя из номера, он вдруг увидел у своих дверей двух солдат с винтовками и с красными бантами на груди. Он испугался, что его арестовали:
– А что… это вы тут… делаете? – промяукал, а не прорычал Лев.
– По
