бы я пожелал говорить с вами, как принято в вашем кругу – серьезно сказал Молин, – я мог бы прибегнуть к обычным отговоркам: юной, совсем еще юной девушке нет нужды знать, чем руководствовались родственники, выбирая ей мужа. Добыча же свинца и серебра, торговля и таможенные пошлины вообще дело не женского ума, и тем более не дело знатных дам… А разведение плесени – и того меньше. Но мне кажется, я знаю вас, Лика, и с вами я хочу говорить начистоту.
Ее ничуть не шокировал его фамильярный тон.
– Почему вы считаете возможным говорить со мной иначе, чем с моим братом?
– Это трудно объяснить, мадемуазель. Я не философ и все свои знания приобрел в практической работе. Простите мою откровенность, но я вот что вам скажу: люди вашего круга никогда не поймут, что меня в моей деятельности вдохновляет жажда труда.
– Но рабочие, по-моему, трудятся еще больше, чем вы.
– Они тянут лямку, а это совсем не то же самое. Они тупы, невежественны, не понимают, в чем их выгода, как, впрочем, не понимают этого и знатные сеньоры, которые ничего не создают. Ведь знать не приносит никакой пользы и умеет только одно: вести опустошительные войны. Ваш брат начал что-то делать, но и он, извините меня, мадемуазель, никогда не поймет, что такое труд!
– Вы думаете, он не добьется успеха? – с беспокойством спросила Лика.
– А мне казалось, что его дела идут неплохо, и доказательство тому – ваш интерес к ним.
– Это было бы особенно веским доказательством, если бы мы продавали по несколько тысяч брикетов в год, а главное, если бы наше дело приносило значительную и все возрастающую прибыль: вот верный признак того, что дела идут неплохо.
– Ну а разве мы не добьемся этого рано или поздно?
– Нет, потому что разведение плесени, пусть даже поставленное на широкую ногу, не может принести ощутимой прибыли. Плесень очень дорога на рынке, но и очень капризна. Она просто может не вырасти или совсем зачахнуть и никто не знает почему.
– Но если вы так в этом убеждены, то я не понимаю, господин Молин, как вы, человек столь осмотрительный, могли затеять дело, по вашим же словам, долгое и не очень прибыльное.
– Вот здесь-то, мадемуазель, мессиру барону, вашему отцу, и мне нужна ваша помощь.
– Не могу же я заставить вашу плесень расти в два раза быстрее и чаще!
– Но вы можете нам помочь в два раза увеличить доходы от них.
– Ума не приложу, каким образом.
– Сейчас вы все поймете. В любом деле, чтобы оно было прибыльным, необходим быстрый оборот капитала, а так как мы не в силах изменить божьи законы, то нам остается воспользоваться человеческим недомыслием. Плесень и её производные служат нам лишь ширмой. С их помощью мы покрываем текущие расходы, получаем возможность поддерживать наилучшие отношения с военным интендантством, которому поставляем её. Но главное – это транспортные льготы . И вот, пользуясь этими льготами, мы с этой плесенью отправляем
