style="font-size:15px;"> В Хабаровске очень гордились своими выбившимися в люди выпускниками и часто называли их только по именам.
Трогать больную тему за семейным обедом не решились, видя, что Божена сама не своя от печальной новости. О Лене Фаня рассказала родителям Божены в машине, правда, без подробностей.
Ева, прощаясь со старшей сестрой, обняла ее на пороге. Это было непривычно – воспитанные в строгости, сестры редко выражали эмоции подобным образом.
«Теперь мы не только сестры, – подумала Божена. Подруги по несчастью». Мама незаметно вытирала глаза платочком.
Попрощавшись с родными, Божена вышла из парадной – она еще не отвыкла называть подъезд по-питерски парадной. Позвонила Наде.
– Боженочка, Василий пригласил меня в арт-кафе – прямо здесь, в театре.
– Как прошел спектакль?
Трубку схватил бывший воздыхатель:
– Отлично прошел! Зря ты не пришла посмотреть на кота Василия в сапогах! Мы подъедем часов в семь, хорошо? Прогуляемся в парке, сходим на Амур. Не теряйте нас!
– Хорошо, Вася!
– Боженочка, как у тебя? – в трубке снова звучал голос Нади, непривычно радостный, возбужденный.
– Все хорошо, Надюша. До встречи!
Перед отъездом предстоял разговор с Фаней. Вернувшись к ней на квартиру и открыв дверь дежурным ключом, услышала из кухни голоса Фани и ее ученика – они ссорились. Фаина Султановна закатила ему сцену ревности.
Божена прошла в выделенную им с Надей комнату и стала собирать вещи. Потом прилегла на двуспальную кровать, укрылась желтым клетчатым пледом. В голову лезли мысли о горгульях на ограде Летнего сада и словах, сказанных в сердцах Леониду: «Рада, что у тебя останется мое изображение!..» Она не очень верила во всякие мистические вещи, но, похоже, это был именно тот случай.
Вечером у вагона собралась компания провожающих. Родители Риты Юрьевны, приятные интеллигентные люди, привезли к поезду ту же сумку, теперь с ответными дарами, и большого плюшевого дельфина. Пока вручали подарки, говорили напутственные слова и грузили багаж, объявили отправление. «Амурские волны» не звучали.
Помахали провожающим из окна, разместили вещи под сиденьями и, отдав проводнице билеты, присели к столу. К ним в купе никого не подсадили. Поезд тронулся.
– Поедим? – спросила Божена, выложив на стол жареную курочку, огурцы, вареные яйца и даже соль в спичечном коробке. Мама позаботилась!
– Я заметила, что в Хабаровске много улыбающихся лиц, – Надя с куриной ножкой в руке рассеянно улыбалась.
– Это из-за солнца, – Божена сожалела, что перед отъездом ей не удалось поговорить с Фаней. Триста солнечных дней в году.
– А во Владике?
– Чуть меньше.
Проводница принесла чай. Ложечки театрально позванивали в стаканах в такт движения поезда. Чай остался
