отца был для него разочарованием, так как он должен был признать, что раса претерпела физический упадок и люди даже в своих самых отборных отдельных образцах тяжко выпали из своего некогда могущественного состояния. Более поздние века, с их низменными идеалами, отвратительными привычками и модными поблажками расы, нанесли должный ущерб – повествование, которым отец воспользовался, чтобы произвести впечатление на юношу, и влияние его слов не было потеряно. Юджин, противопоставляя свою худощавую фигуру могучим фигурам и изящным формам статуй героев вокруг себя, задумал довести свое тело до высочайшего совершенства и таким образом приблизиться, если достигнет этого, к самому себе».
В уста отца он нередко будет вкладывать свои самые заветные мысли и идеи. Позже эти рассказы были дополнены подробностями о том, как юноша делал бесконечные тщательные измерения скульптур, чтобы потом воспроизвести их буквально, с помощью собственного тела. Для того чтобы в прямом смысле стать подобным богу – только не в христианском, а скорее в неоязыческом понимании. Хотя отмечу, что популярные в девятнадцатом веке идеи «мускульного христианства» тоже оказали на молодого Фридриха Мюллера большое влияние.
«Вернувшись в свой дом, в пылком соревновании он посвятил себя более усердно, чем когда-либо, тренировке мышц и интеллектуальному изучению своего тела, его возможностей и функций. Каждая возможность, которой он пользовался, казалось, продвигала его в работе и приближала его к цели. В то время он часто прибегал к цирковому шатру или арене борцов. Но это были запретные послабления, и хотя он изо всех сил старался прислушаться к наставлениям своих родителей, его властная страсть часто была для него слишком сильной. Его амбиции в этот период были настолько всепоглощающими, что мы находим его неоднократно убегающим из дома и столь же бесславно возвращающимся.
Битва продолжалась долгое время между склонностями молодого Сэндоу и его долгом перед родителями. В конце концов, он отправился в Геттингенский университет, где, однако, ему было разрешено немного побаловать себя физическими упражнениями. Добившись успеха, за исключением наложенных на него ограничений, он с усердием и энергией продолжал свои академические занятия. Это так высоко оценило его в глазах родителей, что они разрешили ему поехать в Брюссель для изучения анатомии. Можно сказать мимоходом, что это была не та профессия, которую его родители выбрали для него. Семья была лютеранской веры, и ее глава надеялся, что Юджин, с его способностями и перспективами, возьмет на себя пастырское служение. Но в этом они были разочарованы, потому что не горели желанием видеть, что их сын обращается к искусству врачевания как к профессии. Вскоре, однако, их ждало новое разочарование, так как Юджин в медицинской школе почти полностью ограничился курсом анатомии. Здесь читатель еще раз увидит неуклонное стремление молодого спортсмена к цели. Однако самым ценным, надо сказать, было то глубокое знание, которое он получил о структуре
