В нашей квартирке нет своей ванной, чем и объяснялась низкая арендная плата. Возможно, дом был выстроен еще до того, как ванными стали оборудовать все квартиры, а может быть, тогда считалось, что прислуге ванная без надобности; как бы там ни было, нам приходилось пользоваться ванной на втором этаже, а это иногда создавало свои трудности. Эйнсли вечно бросает свои кольца где попало, что домовладелица считает осквернением своего храма. Она оставляет на самых видных местах забытые Эйнсли дезодоранты, и лосьоны для лица, и щетки для волос, и губочки для снятия макияжа. На Эйнсли это никак не действует, а вот меня бесит. Иногда я спускаюсь вниз после того, как Эйнсли помылась, и мою за ней ванну.
Сейчас мне хотелось вволю понежиться в горячей воде, но не успела я смыть с кожи пленку пота, пыль и смрад автобусных выхлопов, как домовладелица начала скрестись и кашлять за дверью. Так она дает понять, что ей нужно срочно войти в ванную: она никогда не стучится и не говорит об этом. Я снова поднялась наверх, оделась, выпила чашку чаю и отправилась к Питеру. Застекленные предки, поджав бледные губы над стоячими воротниками, следили со своих пожелтевших дагерротипов, как я спускаюсь по ступенькам.
Обычно мы ужинали где-нибудь в центре, а когда оставались дома, план обычно такой: по пути к Питеру я покупаю что-нибудь на ужин и готовлю у него на кухне – забегаю в одну из убогих лавчонок, которые частенько можно найти в старых жилых кварталах. Конечно, он мог бы заехать за мной в своем «Фольксвагене», но обычно такие поездки его раздражают, к тому же мне не хотелось давать домовладелице пищу для досужих домыслов. Я не знала, пойдем мы ужинать в ресторан или останемся дома, – Питер ничего на этот счет не сказал, – поэтому на всякий случай зашла в продуктовый. Наверное, после вчерашней свадьбы у него похмелье, и вряд ли он настроен на ужин в ресторане.
Дом Питера довольно далеко от меня, и добираться до него общественным транспортом через весь город то еще удовольствие. Это к югу от нас и к востоку от университета, в обветшалом, почти трущобном, районе, который через несколько лет планируется застроить жилыми многоэтажками. Несколько новых зданий уже возведено, но будущий дом Питера все еще строится. Питер – единственный жилец в недостроенном доме, он там на временном договоре аренды и платит лишь треть той суммы, которую ему придется платить после завершения строительства. Въехать в недостроенный дом на таких щадящих условиях ему удалось благодаря клиенту, которому он помог провернуть какие-то махинации с договорами аренды. Питер первый год работает адвокатом-стажером и еще не успел заработать солидные деньги – например, он еще не может позволить себе снимать квартиру за полную цену; он сейчас трудится в небольшой адвокатской фирме, но продвигается в ней семимильными шагами.
Все лето, когда бы я ни приходила, мне нужно было пробираться к его квартире мимо пирамид бетонных блоков перед входом в подъезд, мимо груд накрытых пыльным брезентом стройматериалов на первом этаже, и подниматься пешком по лестнице, нередко переступая через корыта с цементом, стремянки и штабеля водопроводных труб, потому что лифты в здании
