влетает пара девчонок.
– Он точно не гей!
– Уверена? Слишком смазливый, и на флирт ноль эмоций.
– Тебя послушать, так вокруг одни гномики. А аргумент всего один, не клюнули на тебя! Он сто процентов нормальный, просто новенький, осваивается. Стоит сегодня снова сходить в…
Не могу сдержать смешок. Подружки оборачиваются и пронзают меня недовольными взглядами. Опускаю подбородок и смотрю на них исподлобья:
– Слушаем внимательно, курочки. Впитываем и распространяем информацию. Первое, он не гей. Второе, он мой не гей. Третье, кто захочет поспорить со вторым пунктом… – ухмыляюсь, – тем я буду отрывать пальцы щипцами для барбекю и скармливать рыбкам. Вопросы есть?
– Что?! Да что ты о себе?..
– Зайка… Хочешь проверить, можно ли выжить, выпав из окна четвертого этажа?
Двери лифта разъезжаются в стороны, и девчонки выскакивают наружу. Правильно. Мама разве не учила? Нельзя разговаривать с сумасшедшими. И тем более спорить с ними.
Выхожу на последнем этаже и направляюсь в конец коридора. Не заботясь о правилах приличия, распахиваю двери в большой кабинет, полный света. За широким массивным столом сидит молодой темноволосый мужчина.
Он хмурится.
Я улыбаюсь.
Плюхаюсь в кожаное кресло.
Он хмурится еще сильнее.
Я улыбаюсь все шире.
Складываю ноги поверх стола.
Он в бешенстве.
Я в восторге.
– Ева…
– Привет, Мирон. Соскучился?
– Где твой браслет?
Смотрю на руки, поднимая в удивлении брови:
– Не может быть! Наверное, его съел Кракен.
– Ева… – вздыхает Мир. – Сколько раз я просил тебя его не снимать? Здесь нет дворецких. На тебя вся охрана жалуется.
– Ой! Прямо-таки вся? А может только один здоровенный мужик, который никак не признается, что хочет меня?
– Прекрати! Сан Саныч заходил утром. Сказал, что вчера ты опять…
– Не опять, а снова. Я, между прочим, доброе дело делаю. Как санитар леса, только круче. Санитар кобелиного пляжа. А? Как тебе? По-моему, звучит.
– Ева, это не шутки. От нас бегут гости. Этот парень уехал сегодня утром, а должен был только через четыре дня.
– Он был козлом!
– У нас здесь не исправительная колония, а ты не представитель правосудия. Какое право ты имеешь так поступать?
– Если бы хоть один из них повел себя со мной как джентльмен, то я бы поступила с ним совсем иначе.
– А ты ведешь себя как леди? Ты знаешь, какую уже славу заработала?
– И ты в это веришь?
Складываю руки под грудью, но Мирон не смотрит ниже моего подбородка. Может, снять верх от купальника? Его безразличие злит. Вечно со мной, как с ребенком.
– Меня не
