с улыбкой чеширской уходите прочь.
В лагерях пионерских случается горе,
Так же редко, как радости в концлагерях.
Это горе я выплесну в Чёрное море
А обиды спеку в раскалённых углях.
И теперь я любого в объятиях согрею,
Будь он прынц или грубый австралопитек.
Я уже ни о чём, ни о чём не жалею!
Пусть и дальше меня разлагает АРТЕК!
В пурпурном облаке
Шар ледяной –
Одиноким прожектором
Свет голубой
Распыляет по векторам.
Глыбы – попутчики,
Льды – провожатые.
Вольные лучники,
Смелые кшатрии.
Режут кристаллы
Туманы из марли, и
Варят металлы
Угрюмые карлики.
Всё растворяется
В холоде, в мороке.
Вечность вращается
В пурпурном облаке.
Томно-усталые,
Верные, кроткие
Грезят в хрустальных
Яслях её отроки.
Жизни короткие,
Сны скоротечные.
Вечно голодные,
Путники вечные.
Лидия Краснощёкова
Месть
На западной трассе поутру
восточному ветру – дуть:
к полуденной злобе города
с дороги сметая путь.
Мы пахнем гашёной известью.
Мы – пленники пепелищ:
поджечь, не умея вынести –
и даром, что сам сгоришь.
Размазанно-некрасивыми
нас помнит честной народ.
Не прочерками – пунктирами —
зашили дороге рот.
На определённой скорости
мы – звук, перешедший в свет,
у неба в нагрудной полости
припрятанный на обед;
на старую карту пролитый
случайно и горячо…
Зашкаливает спидометр,
расколотый как зрачок!
Мы двигаемся неистово,
у мира забрав в залог
беременную убийствами —
тройня на одного.
Вы все её подопечные,
затем её взгляд – седой.
Ухмылка остроконечная
как повод назвать звездой…
Свободная, как республика,
бесформенная, как власть —
объём криминальной рубрики
способна одна украсть.
Красива, как вся История.
Мечтая в неё войти,
наивно избрать безволие —
последнюю из рутин.
Найдя в себе воспитателя,
