что я постепенно начинаю из атеиста превращаться, хоть пока ещё не в верующего, но с убеждениями, явно противоположными тех, которые нам все эти годы внушали в школе и обществе, продолжил, – найти себя на гражданке. Я люблю технику, люблю земля и свою глубинку, с её бескрайними просторами.
Возможно, я передал свою речь не дословно, кто может это сделать, по истечению почти 50 лет, но, по сути, правильно, а по убеждениям, которые мало изменились с тех пор, точно абсолютно.
Члены комиссии переглянулись, они явно ожидали другой ответ, да и, наверняка, другой на моём месте крепко бы ухватился за такую возможность. А я был в глубокой душевной прострации и, если бы меня сейчас приговорили и повели на расстрел, я бы безвольно, пошел без сопротивления и протеста. Видимо и до меня дошло, что я поступил так, как не следовало бы. Но, что сделано, то сделано, назад дороги нет, я её только-что отрубил своим ответом. Значит, такая моя судьба. Как не сопротивляйся и не юли, от неё не уйти.
– Постановление. Решением мандатной комиссии, кандидат в курсанты Новочеркасского высшего военного краснознаменного командного училища связи, Иванченко Александр Иванович, отчислен из списка поступивших, за поведение, порочащее честь будущего защитника Родины. Число. Подписи членов мандатной аттестационной комиссии, – зачитал тот же, приставших с места подполковник и после прочтения, уже уставший за пару часов работы комиссии, плюхнулся на стул.
– Можете идти. Мы вас больше не задерживаем, – сказал кто-то, но я уже не видел кто и не было желания видеть. Кто-то из младших офицеров направился к двери приглашать следующего кандидата в курсанты.
На меня посыпался град вопросов, как только я вышел к толпе тех, с кем недавно были в равных правах и имели одну и ту же цель – стать военным.
Говорить не хотелось, но не ответить было бы неуважением к тем, кто от души переживал за меня и принимали утомительные попытки найти меня живого и здорового на прилегающих к лагерям территориях, просто тем, кому было любопытно узнать, накажут меня или нет.
– Исключили. Не моё это. Не буду я военным, – ответил я кратко.
И от меня все отстали, потому что понимали причины моей неразговорчивости, чего, конечно, раньше не наблюдалось. Но, то, что было раньше, кануло в лету или в ту, небольшую речушку, под названием Грушевка, что петляла сразу за ограждением из колючей проволоки, которая, как мне стало казаться в последние дни обвило грудь и голову, как терновый венец на голове нашего спасителя и вонзается в мой рассудок и в мою душу, делая мне больно и заставляя меня принять то решение, которое я принял.
До свидания Казачьи лагери, прощай мечта стать военным!
Забирая документы, мне было отказано в выдаче, положенной уже в то время к выдаче по требованию поступающего, справки о результатах вступительных экзаменов. «Против военных не попрёшь», –
