копеек, как сказано на странице такой-то».
Вот это да! Значит, вещь прочитана, да еще как внимательно, как пристально, как тщательно!
Какие времена! Какие люди!
Уже не помню, удалось ли нам внести исправления в связи с рекомендацией Института Маркса-Энгельса-Ленина или истина была восстановлена уже в последующих изданиях, но больше препятствий на пути «Дикштейна» не было.
Однако автор одной вещи, как известно, еще не писатель. Это, как говорится, со всяким может случиться.
– Давайте следующую вещь, – сказала Наталья Михайловна, памятуя указание Сергея Павловича «приносите еще».
– У меня ничего нет.
– Так не бывает.
– Но у меня действительно ничего нет, это я написал потому, что меня попросили…
И это была чистейшая правда.
Как я ни пытался убедить Игоря Ивановича и Наталью Михайловну в отсутствии стола, заваленного потаенными рукописями, мне не верили. Оставалось только доказать отсутствие рукописей, то есть предъявить рукопись, каковая таковой считаться не может, то есть для печати неудобоварима.
Выбора не было, надо пережить позор, но не морочить голову людям, к которым я испытывал чувство признательности и благодарности.
Когда-то, давным-давно, под впечатлением одного случая я сел за машинку и настучал двенадцать страничек. Дата стояла на этих страничках «1966 год». Назывались странички «Ночной дозор». Я отыскал этот текст, существовавший в единственном экземпляре, весьма пожухлый, принес и показал.
– Пойдет, – сказала Наталья Михайловна.
– Нет, это идти не может… можно, я поправлю там что-нибудь… хоть слова переставлю…
– Это ваше право, только не тяните.
Я не тянул, три месяца я рыл носом землю, три месяца я шлифовал, причесывал и умасливал эти двенадцать страничек, из которых пять пришлось выкинуть полностью, а оставшиеся переписать. Через три месяца «Ночной дозор» на семидесяти пяти машинописных листах лежал на столе у Натальи Михайловны.
С тем же добродушием и приветливостью, не изменив в голосе ни одной нотки, непробиваемый новомирский редактор Долотова сказала: «Пойдет. Тут, я вижу, вы новое добавили, это хорошо».
Прочитал Виноградов, обсуждать, разговаривать не стал, просто сказал: «Ставьте в номер».
– Что следующее? – все так же, не меняя интонации, спросила Наталья Михайловна, полностью взяв на себя труд К.Ч., так упорно и неотступно понуждавшей меня дописать историю злополучного мятежника.
Ну что ж, и на этот раз все повторилось, я нашел листочки с посекшимися краями все в тех же пыльных картонных коробках с многочисленными вариантами многочисленных сценариев. На этот раз листочков было шесть.
– Пойдет, – сказала Наталья Михайловна.
– Я
