там, – Виктор показал на подстанцию, скрытую за языками огня, – вдруг кто еще остался?
– И я боюсь, – сказал парень. – Отправим вертолет, проверим. Но при старике молчи.
Лишь к полудню удалось перенести раненых и разместить всех в кабине, рассчитанной на одиннадцать человек… Перегруженный вертолет взлетел, сделал широкую дугу в обход горящих участков, взял курс на Газли и, далее, на Ташкент… Внизу остался академик Кравцов, человек, нужный стране, – в момент землетрясения он оказался как раз на этом объекте газопровода, – остался с ним его помощник, остался сторож-узбек и Виктор Векшин. Радист остаться не смог, связь прерывать нельзя ни на минуту. Виктор и кравцовский помощник подошли по бетонированной полосе, ведущей от подстанции к складу, к самому краю – насколько можно было – нестерпимо жаркого полыханья; за ним проглядывались закопченные, осевшие стены здания. В руке у парня еще был свернутый брезент, на котором переносили раненых.
– Ей-богу, там кто-то кричит, – сказал помощник. – Может, справа обойдем?
– Не выйдет, – ответил Виктор. Четким инженерным умом он уже оценил и расчислил все варианты. – А срежем угол, увязнем…
Песок кругом был как лава, кое-где чернели трещины.
– Ну, что делать? Вон старик прет, давай скорей, решай.
– Чего ж тут решать…
Виктор видел – выхода нет. Либо отступать, либо…
Парень вдруг сунул Виктору свой брезент, накрыл лицо и голову полой робы и рванул через огонь, к подстанции. Виктор правильно понял: человек отдал ему лучшую защиту, а сам – безо всего – пошел… И, набросив на себя брезент, Виктор побежал следом.
Даже под одеялом брезента ощутил – как враз загудело, обдало, будто упал на какое-то черное раскаленное дно… И в самом деле, он споткнулся и упал, но уже около здания; дальше – мрак, бред на какие-то миги. Вот они уже бегут, перескакивают через глыбы, через торчащие ребром плиты, парень сбивает рукавицей со своих колен огненные космы, ищут, натыкаются на тела: мертвый, мертвый, еще труп, а, вот он, кто еще жив, это парнишка, в спецовке и резиновых сапогах, стонет между обломками… Ему повезло, он заслонен какой-то плитой от огня, но придавило… «Где брезент?» – орет помощник на Виктора, ничуть не удивляясь, что Виктор рядом с ним. Брезента нет, потерял… А, вон брезент, за балку зацепился. Когда спасенного тащили сквозь багровый дым, уже в обход – черт с ним, с оплавленным под ногами песком, все равно уже обгорели, обожжены, – когда волокли его на брезенте, рука паренька бессильно свесилась и болталась, задевая за землю, он был уже почти готов, без сознанья… Виктор лишь заметил – каска задралась, стриженый, родинка справа на лбу, подросток почти, пацан. Вроде Славика дурацкого, Светкиного, и жалостью сжало где-то под горлом…
Через два часа снова сел вертолет, вылезли пилот, радист, врач – видимо, учли: могут найтись новые раненые, – все трое быстро пошли к глиняному строению.
– Давайте, товарищ Кравцов, – крикнул пилот издали. – В Газли отмечено колебание! Скорее…
– Поднимайте раненого, – сказал
