ты даешь, Джимми, – вздохнул Вася и принялся перебирать аккорды.
– Заниматься музыкой надо так же, как заниматься любовью. Вася, чувствую, ты еще девственник, – снова засмеялся Артур.
– Не твое дело.
– Да ты пойми, гитара, как женщина, чем чаще берешь в руки, тем лучше звучит, – добавил многозначительно Артур.
Я привлек к себе «гитару» и поцеловал в губы. Та красиво увернулась:
– Не хочу.
– Не хочешь быть гитарой?
– Жить хочу, а не играть, – ответила она и снова уткнулась в звезды.
Гитара
– Ты безумна.
– Я знаю.
– Ты невыносима.
– Знаю.
– Временами ты просто мегера.
– Знаю-знаю. Хватит признаваться мне в любви.
– Согласен. Тогда слушай дальше…
Я бросил взгляд на сопки, которые уже подернулись охрой, будто следы солнечных лучей застыли на зеленых холмах, желая еще немного поваляться на мягком коврике заполярного мха. На сопки можно было смотреть бесконечно, если бы не «Голос Америки», если бы не мой дружок Гришка, который жил в соседнем подъезде. Я с гитарой шел к нему. В отличие от меня, отличника, он был заядлым курильщиком и беспросветным двоечником. Сегодня он опять схлопотал пару, и у меня снова появилась прекрасная возможность сбежать из дома после обеда под предлогом помочь Грише. «Help I need somebody» – промелькнул у меня в голове знакомая строчка, недавно подобранной песни. Вообще Гриша служил отличным предлогом отдохнуть от домашней рутины, будь то помощь по математике, физике или что там мне в голову взбредёт. Его мама Зинаида Михайловна была фельдшером полка морской пехоты, и них в квартире были лекарства на все случаи. Кроме того, дома стоял десятилитровый бутыль чистого спирта, который мы по выходным с Гришей употребляли понемногу вовнутрь, доливая после распития в огромный бутыль воды из-под крана. Спирт был горький, но послевкусие приятным. Сладкий дурман очищал голову от проблем, те отваливались одна за другой по дороге к мечте. Освобождая дорогу мысли, простор для ее танца, походка которой была уже неровной и ей просто необходимо отрываться от земли и лететь. Мечте необходим простор. Это был своеобразный пробел в тексте моей примерной жизни. Музыкальная пауза. Поскольку стихи и музыка, вот что меня занимало больше всего на этой ступени жизни.
У Гриши был пленочный магнитофон «Айдас», подключённый к радиоприемнику. Так как мы жили на границе, западные радиостанции не глушили, как в центральной части страны.
Мы смотрели на бобины, которые медленно крутились против часовой, поворачивая вспять время развитого социализма. От этого вращения веяло чем-то новым, удивительно близким и современным. Эта музыка разительно отличалась от той, что звучала из нашего радио, хотя самые ушлые из советских эстрадных звезд уже тогда брали напрокат популярные западные мелодии. В какой-то момент обороты разбавленного спирта попадали в резонанс с оборотами бобин, и тогда происходило волшебное понимание
