пересекали по темноте. Из глубины чащобы раздался протяжный вой. Головной извозчик пальнул в ту сторону из дробовика.
– Ишь, не угомонились, проклятые. Нынче на лихого всадника напали. Аль не слыхал, что без ружья скачешь? – полюбопытствовал он у Евграфа, соскочив с воза, чтобы размяться.
– Земля слухом полнится, у него кобыла была жерёбая, тяжёлая. Подо мной рысак орловский, а на поясе тесак полуаршинный, враз серого завалю.
– То-то ты с нами увязался.
– Вы зараз подгадали. Веселее. За компанию, друже, и монах женился.
Пройдя урочище, Евграф попрощался с обозниками и пошёл вперёд рысью, давя носками валенок стремена, давая волю рысаку, чующему родную усадьбу.
Утром – к старшине. Во дворе пусто. Заволновался. Однако Степан рассказал, что забрили всех двенадцать человек. Трое добровольцев. Белый свет желают посмотреть. Через три дня сбор и – на подводах в уезд, а далее в Барнаул на сборный пункт. Там врачебная комиссия, стрижка, формирование команды, посадка на поезд и – к океану. Старшина ждёт метрику.
– Вот метрика на каждую дочурку, нехай ей будет стыдно. Свезу немедля.
Пётр Антонович жестом руки усадил Нестарко на стул напротив себя, принял документы из рук Евграфа молча, но с укоризной во взгляде усталых глаз. Прочитал, крикнул писаря и, когда тот вошёл, передал метрику, сухо сказал:
– Перепиши в дело и верни метрику Нестарко. Едва не загудел, Евграф Алексеевич на войну. Отстояло земство тебя, заменив добровольцем из числа ссыльных. Продолжай трудиться.
– Премного благодарствую, – конфузливо, теряя дар речи, проговорил пересохшим языком Евграф.
– А, чего там, это мои обязанности. Хочу знать приходилось ли тебе объезжать молодых рысаков?
– А как же! – воскликнул азартно Евграф, польщенный вниманием старшины, и тем, как он называл его по батюшке. – С тятей мы первые наездники в уезде. Его, как знатока и лекаря скота, часто приглашал на это дело местный помещик. Так и повелось до последу. Тятя всегда меня брал в помощники. Я в седле дюже усидчивый.
– Вот и хорошо. Офицер, что закупает лошадей для армии, нуждается в таком помощнике. Будет у вас с Беляниным торговать рысаков. В Карасуке на ипподроме объезжать. Я прошу помочь ему, согласен?
– С открытой душой, Пётр Антонович. На какой срок?
– Пятидневка, не меньше. Он возьмет тебя на своё обеспечение: питание, ночлег. И даже суточные выдаст.
– Ото! – вновь воскликнул Евграф, переполненный чувством благодарности к старшине. – Пятидневка против неизвестности военной, как капля в море. У меня компаньон надёжный, за хозяйством доглядит.
– Договорились. Сегодня по полудню офицер будет у нас, я доложу ему о твоём согласии, – старшина встал из-за стола, прошёл к Евграфу, вскочившему со стула, энергично пожал руку собеседнику, – теперь ступай к писарю,
