не рухнет? – осторожно спросила Катя.
– Ручаюсь, что нет. Сам в стройке участвую. Все закрепили на совесть.
Катя поверила ему на слово и следом за ним забралась наверх. Высота была небольшой, но вид открывался приятный. С одной стороны – деревенская улица, с другой – тайга, которая тянулась до самого горизонта. Кате еще не приходилось видеть столь дремучего леса. Отец был прав – вид был суровый, но по-своему красивый. И этот густой лес понравился бы ей еще больше, если бы она не знала, что где-то в его дебрях навсегда заблудилась ее ровесница.
Однако вслух Катя сказала:
– Здорово.
– Мне тоже нравится. Присаживайся, – Саллаат указал на грубо сколоченную табуретку, а сам по-турецки уселся на полу.
– Так ты строитель?
Катя хотела спросить это по-русски, но почему-то вышло по-английски. Она собралась извиниться, но Саллаат неуверенно ответил, тоже на английском:
– Не совсем. Занимаюсь разной работой. В школе обычно.
– А что здесь строят?
– Дом для учителей. Для людей из города, чтобы ехали. Кто-то должен учить детей, – Саллаат пожал плечами. – Кто может, уезжает отсюда. Кто не может – тоже иногда уезжает…
Говорил он неплохо. Ошибки были, произношение оставляло желать лучшего, но понять его было легко.
– Да ты хорошо говоришь, – сказала Катя, переходя на русский. – А ребята в школе ни в зуб ногой.
– Я в школе тоже не больно утруждался. Но даже если… Тут, сама понимаешь, не больно сильные преподаватели. Живут с мыслью, что все останутся в деревне, ну и зачем тогда напрягаться? Не поступишь же в этой деревне в университет. Да и иностранцев не встретишь.
– А ты куда поступить хочешь?
– В идеале в медицинский, но не знаю, получится ли. А ты? Есть какие-нибудь мысли?
– Пока нет, – призналась Катя. – Мне языки нравятся, но буду еще думать. А что ты будешь делать, когда закончишь университет? Вернешься сюда?
– Нет.
Саллаат посмотрел на тайгу. Его глаза потемнели.
– Хочешь жить в городе?
– Да нет, не в этом дело… Просто места тут… – он оглядел округу и остановил взгляд на Кате. – Неспокойные.
– В смысле?
– Сложно объяснить… Ну, мне здесь неуютно, вот.
Катя видела: он хотел сказать совсем другое. Похоже, все деревенские сговорились хранить от приезжих какую-то тайну, и это уже начинало порядком раздражать.
– Это связано с девочками из тайги? – холодно спросила она. – Или у вас тут чудовище живет, как в этом… Лабанкире?
– Лабынкыре, – поправил Саллаат. – А кто тебе про девочек рассказал?
– Елена. Но только потому, что отец спросил.
– Понятно… Вообще-то она сама велела всем держать рот на замке. Никто особо не возражал – зачем пугать гостей? И так сюда силком никого не загонишь. Ты не обижайся, – миролюбиво проговорил он, и от его тона у Кати почему-то потеплело на душе. – Если хочешь, я тебе все расскажу. Но, правда, стоит
