всё же он держался молодцом
И не давал себя руками трогать
И их упрёки не воспринимал.
И на него порою находило,
Когда ещё он был довольно мал —
Немало чашек дорогих разбил он.
Считался диким, неуклюжим он
В глазах своих родителей беспечных.
Но с детских лет огонь незримый в нём
Пылал, являя жар любви сердечной.
Но более всего привязан был
Он к няне, справедливой, доброй, честной,
И в памяти своей всегда хранил
Её рассказы, прибаутки, песни,
Простую, но затейливую речь,
Загадки, шутки, гнавших прочь унынье.
Она сумела в мальчике зажечь
Любовь к старинным сказкам и былинам.
И через них он начал постигать
Простых людей, их чаянья и мысли
И научился сердцем принимать
Их боль, сочувствовать их трудной жизни.
И несмотря на то, что был он мал,
Весьма смышлёный по своей природе,
Он с детских лет своих воспринимал
Величие российского народа.
Внушала няня малышу любовь
К крестьянам, труженикам, не скрывая
Их грусть и горе, их печаль и боль.
Жила в нём вечно та любовь святая.
Он летний луг и рощу вспоминал,
Где так стройны, светлы, белы берёзы,
Которым он по-детски доверял
Свои мечты, а иногда и слёзы
Злых, горьких, незаслуженных обид
От матери, порою бессердечной.
В сознании своём он сохранит
С природой доброй золотые встречи,
Юсуповского сада уголок,
Скрываясь где, он предавался лени
И чувствовать себя свободно мог,
И избавлялся от чужих сомнений,
И, к песням птиц прислушиваясь, ждал
Сердечных откровений взрыв искристый,
Как будто он язык их понимал,
Крикливый, беспокойный, голосистый.
С земной природой был он с детства слит.
Лес. Поле. Речка. Пруд… его манили,
Учили вольно и открыто жить
И радостные чувства в нём будили.
И помнил он ещё о детстве – миг,
Когда в саду Юсуповском гулял он,
Тяжёлый гул земли в него проник,
И сердце вдруг в груди затрепетало,
И он от удивления притих,
Происходящему вокруг внимая.
Над ним пронёсся беспокойный вихрь,
К земле деревья грубо пригибая.
Зашелестели листья, а затем
Земля заколыхалась, зашаталась.
У статуи стоял он, между тем
Вдруг статуя сама к нему прижалась.
Отпрянул
