стоял высокий худощавый светловолосый юноша, одетый во всё белое. Хорош собой, но неприметен на первый взгляд. Макс подскочил, вглядываясь в его лицо, полное тревоги и ужаса.
– Ты что, ангел? – вскрикнул Максим. – Кто ты? Зачем, зачем ты меня спас?
– Ангел? Ежи – моё имя. Я прижехал из Польска сюда, – изумлённо ответил тот, сверкнув тёмно-карими глазами.
– Ты поляк? А откуда ты знаешь русский? Какого чёрта ты тут делаешь?
– Я плохо знать ваш езык.
– Зачем ты это сделал? Кто тебя просил?
– Убивать себя есть плохо. Не знаю, что в России, а у нас это гжех. Большой гжех, – строго отвечал поляк.
– Да это вообще не твоё дело! Если я решил, то значит, это нужно было сделать!
– Jesteś niewdzięczny świnia!2 Я тебя спасать, а ты на меня кричать!
– Я – свинья? Ты, правда, думаешь, что я не понял?
– Будь спокойным. Давай иметь дружбу. Не злись на меня.
– Ну, чёрт с этим со всем. Есть курить? – спросил Макс, понимая, что сигареты выпали вместо него самого.
– Я за здоровье в образа жизни, – занудно ответил Ежи.
– Да уж, придётся тебе подтянуть русский. Ну, ничего.
Что-то ёкнуло в сердце Макса. Это точно был знак свыше. Потрясение заставило взглянуть на настоящее иначе. И тут Макс резко воскликнул, не боясь, что кто-то посторонний мог это услышать:
– А что, если, правда, попробовать жить заново? С чистого листа. Забить на прошлое. Всё.
Его речь звучала контуженной, голос – нервным. Но пациент оказался скорее жив, чем мёртв.
– Расскажи, что у тебя случиться, – спросил поляк. – Может, я могу помогать?
– Прости, но это очень личное. Если я такое расскажу, то только после бутылки водки.
– Бутылки водки? – недоумевал Ежи. – Но мне не есть восемнадцать! Только в ноябре! В нашего краю так нельзя делать.
– Ты не забыл, что ты в России? Тут нам в каждом ларьке продадут, ещё и скидку сделают. За возраст.
Макс купил в местечковом алкомаркете дешёвый вермут, и они с Ежи пошли в парк. Там сели на старую, покосившуюся скамейку и начали пить прямо из горла. Когда Макс поведал свою историю, Ежи даже не повёл бровью. Лишь в ответ немного рассказал о себе.
Сам он был из Варшавы. Родителей в сознательном возрасте не видел. Дед, звали его Феликс, рассказывал, что они спились, когда Ежи было два года. Поэтому деду пришлось стать для Ежи и матерью, и отцом. И воспитывал внука, как говорят в России, держа в ежовых рукавицах.
Это всё изрядно поднадоело Ежи, и тот в один прекрасный момент выбрал учёбу за границей, подальше от деда. Несмотря на русофобию, активно продвигаемую в СМИ, Ежи всегда привлекала Россия. К тому же, внучатая тётя Ежи, её звали Агнешка, уже тридцать лет жила тут, на Урале. И с удовольствием согласилась приютить родственника у себя. Поэтому выбор пал на Екатеринбург. Да и столицу России Феликс не жаловал. Он постоянно рассказывал внуку байки, что в больших российских городах много разврата, что там пропащие люди. Да и ещё, Феликс всегда был скуп,
2 Ты неблагодарная свинья!
