узкой комнате среди антикварного хлама, коллекций и различных артефактов, назначение которых было сомнительно, а происхождение покрыто тайной.
***
Я пробыл в Каменске больше недели и за это время сдружился с Арсением. В последний день я просидел с ним на набережной до вечера. Я вспомнил тогда, что завтра я должен уехать, и приуныл.
– Полезли на баржу, – сказал мой друг.
Мы спустились к реке и залезли на железный, нагретый солнцем борт.
Баржа покоилась в воде, словно железный цепеллин, что грохнулся в воду со страшной небесной высоты. Арсений снова много говорил, но я его почти не слушал, расстроенный отъездом.
– Смотри чего покажу! – вдруг сказал он.
В боку ржавой баржи зияла большая дыра. Сеня пополз вниз по борту, уходившему в воду под уклон. Он вытянулся и заглянул в эту дыру.
– Валяй за мной! – крикнул он.
Голос его прозвучал глухо, потому что Сеня почти наполовину залез в баржу.
Я проделал то же самое.
Мы висели вниз головой, и перевёрнутый мир, заключённый в барже, словно в капсуле, предстал перед нами. Плескалась вода, ударяясь о ржавый остов. Сквозь дыры и щели в бортах проникал солнечный свет. Он дробился на воде и чертил на дне причудливые рисунки. Стрекозы появлялись из темноты. Хрупкие крылья этих насекомых разбрасывали мельчайшие искры. Стрекозы застывали в солнечном пятне – их синие и зелёные тельца металлически блестели – и кидались прочь, так что глаз не успевал поймать их молниеносного полёта, словно они исчезали и появлялись из ниоткуда. Роем вилась над водой мошкара, и на дне реки извивались водоросли.
– У меня тут неувязка вышла, – сказал Сеня, когда мы снова уселись на барже.
– Чего такое? – отозвался я.
– По весне мой напарник провалился в барсучью нору и сломал ногу, – сказал он трагическим тоном.
– Правда? – удивился я.
– Мне нужен новый напарник. Начался новый сезон. Пора идти на раскопки, – сказал Сеня, не ответив на мой вопрос, и тут же добавил тоном, не ждущим отказа: – Сверим часы!
Сверили: его механические и мои электронные с той минуты часто показывали одно и то же время – секунда в секунду.
Так Арсений легко меня завербовал, и я возвращался домой взволнованный и довольный, в предвкушении путешествия. Тайком от родителей я собрал рюкзак. Накануне отъезда я соврал им: сказал, что просто еду в Каменск навестить нового друга. В ответ я получил наказ передать привет родственникам, ночевать только у них и не шляться почём зря (я, конечно, никаких приветов не передал – приветствие предназначалось главным образом той злобной старухе).
***
В Каменске мы встретились с Арсением на пустом одноэтажном вокзале.
– Сверим часы, – снова сказал он.
Мы сели в электричку и через полчаса вышли на никому
