исключительную красоту. Не будь она так влюблена в Генри, подумала Алиенора, ей вполне могла бы прийти в голову мысль соблазнить его.
– Мессир Бернарт, расскажите нам о себе, – попросила она, показывая слабой рукой на собравшихся придворных.
Молодой человек поедал герцогиню глазами, смотрел, не скрывая восхищения.
– Мадам, все мое состояние в моих песнях, а не в рождении. Я всего лишь сын судомойки с кухни виконта де Вентадорна из Лимузена.
– Я знаю этого виконта, – улыбнулась Алиенора. – Он и его семья всегда были покровителями трубадуров вроде вас.
– Это верно, мадам, – подтвердил Бернарт и, как заметила Алиенора, отвел глаза в сторону. – Виконт был настолько добр, что признал во мне талант и сам учил меня писать стихи и песни.
– Значит, вы многим обязаны ему, – сказала Алиенора под согласный шепоток придворных. И опять глаза молодого трубадура, как ей показалось, слегка забегали. – Но скажите мне, мессир, почему вы оставили замок маркиза? Вы хотите обрести бульшую славу в мире?
– Да, – ответил Бернарт де Вентадорн, избегая встречаться с ней взглядом.
Алиенора видела, что он лжет. Конечно, это ее не касалось, но все же было любопытно, почему молодой человек оставил службу у доброго хозяина.
Юноша снова посмотрел на герцогиню жадными зелеными глазами.
– Тогда давайте узнаем меру вашего таланта, – предложила Алиенора. – Сыграйте нам.
Трубадур достал свою виеллу[21] и спел забавную сирвенту[22], сатиру на прожорливых монахов, которая развеселила Алиенору и ее двор.
Поаплодировав, Алиенора сказала:
– Вы знаете какие-нибудь песни короля Артура и королевы Гиневры?
– Увы, моя госпожа, не знаю. Хотя я и читал истории Гальфрида Монмутского[23]. Но я помню кое-какие строки древнего поэта Овидия. Они могут вам понравиться. Это из его поэмы «Ars Amatoria» – «Искусство любви». – В глазах юноши засверкали озорные искорки. – Вы, вероятно, не поймете, насколько они откровенны…
– Я знаю латынь, – с мягким упреком ответила Алиенора. – Но прошу вас. Мы все хотим услышать вашу непристойную песню!
Трубадур, покраснев, положил виеллу и вытащил из мешка ситар[24]. Он начал бренчать вступление, а потом, улыбаясь, пропел сочным голосом.
Поверь сначала, что любую возможно покорить,
И приступай не медля, – она не сможет не уступить!
Скорее уж кузнечик замолкнет в летний зной
Иль соловей не пропоет цветущею весной,
Чем женщина не устоит перед твоею лестью.
И пусть она твердит «нет-нет» – ты с нею будешь вместе!
Жеманится она, однако же на деле
С тобою грех восторженно
