Лёха.
– Потому что клетки. – Мирон кивает. – А почтальоном меня в Соликамск отправили. Я самокат купил и ездил. И ездил, и ездил. С пяти утра до двенадцати. Красота!
Я представляю себе, как Мирон со своими тоннелями и самокатом вписался в древние почтовые интерьеры. Когда-то он так вписался и в редакцию. Он со своей энергетикой умудряется всё перевернуть: мол, это не я у вас инородный объект, а вы инородные! И всё подстраивается под него.
Стася что-то спрашивает у Мирона. Даже его гостевой визит в редакцию похож на интервью.
А я думаю, что домой мы пойдём вместе, потому что мне срочно надо Мирону кое-что рассказать.
Что я и делаю.
– А вот это как раз тема, – говорит Мирон. – Ты чего расклеилась-то?
Я рассказала ему про приют. Там тоже клетки, но клетки другие. Мирон это оценил.
– Не знаю, – говорю. – Поехали со мной?
– Не могу, я обратно в Соликамск. Ты хочешь про это написать? Тогда тем более надо ещё поездить.
– Не-а, – отвечаю. – Репортаж не хочу. Даже если поеду. Иначе получается, будто это ради репортажа и затевалось.
Мирон качает головой.
– Максималистка ты, вот кто. Я, правда, тоже.
– Значит, понимаешь.
– Да понимать-то понимаю. Вот только надо продолжать. Крещение ты уже прошла, многие и до этого не дотянули, срезались раньше.
Я молчу.
– Дать тебе волшебный пинок? – любезно предлагает Мирон.
– Тьфу ты, – говорю. – Давай свой пинок. Честное слово, детсад какой-то.
Мирон легонько хлопает меня ладонью по спине. При его комплекции понятие «легонько» весьма относительно.
– Вот, – констатирует он, пока я пытаюсь вернуть себе равновесие. – Теперь ты обязана поехать туда снова. И снова, и снова. Пинок вечный. Или, как мои бабульки с гражданки говорят, без истечения срока годности.
– Благодарю.
Мы подходим к остановке.
– Ну, – говорю, – удачи.
– Это тебе удачи, Беляй. Удачи. Всё будет по красоте.
Мой автобус подъехал. Мирон снова заключает меня в медвежье-панковские объятия, расправляет самокат и скрывается в слякотной весенней дали.
Глава 4
Нормальная реакция
– А правда, чего ты в тот раз расклеилась? – спрашивает Кристинка, пока мы едем в троллейбусе. Спрашивает точь-в-точь как Мирон, который и убедил меня поехать снова.
– Ну люблю я кошек, Крис. Даже слишком люблю. Тут казалось бы: они же не на улице, вон коврики лежат, обогреватель жарит, корма навалом…
Кристинка мотает головой.
– Нет, я как раз понимаю. Кошкам нужна любовь, просто скрывают они это лучше, чем собаки. Дурачки пушистые. А Львович как тебе?
– Да вроде нормальный.
– Нормальный?! Да он взяточник и двух жён колотил!..
– Как интересно.
