указал рукой на руины и заявил сопровождавшим его иностранным корреспондентам: «Господа, вы сами видите, что упорная оборона этого города была преступным безумием. Хотел бы я, чтобы те политики в иных странах, кто готов всю Европу превратить во вторую Варшаву, воочию, как вы, увидели реальные последствия войны»63. Мэра Варшавы Стажинского отправили в Дахау и там четыре года спустя умертвили. Польская армия потеряла 70 000 убитыми и 140 000 ранеными, погибли и тысячи гражданских. Потери германской армии сводились к 16 000 убитых и 30 000 раненых. 700 000 польских солдат оказались в плену у Гитлера. В Лондоне сформировалось никем не избранное польское правительство в изгнании.
Глава британского генерального штаба сэр Эдмунд Айронсайд, встретившись с Адрианом Картоном де Виартом, когда тот вернулся из Варшавы, бросил пренебрежительно: «Не больно-то ваши поляки преуспели». Так он выразил разочарование – общее и у англичан, и у французов – тем, что польская армия не сумела нанести вермахту достаточный ущерб и упростить задачу союзникам. Де Виарт ответил: «Посмотрим, сэр, что сделают другие»64. Поразительно большое число поляков предпочли изгнание, разлуку со всем, что знали и любили, только бы продолжать борьбу против Гитлера. 150 000 выбрались на Запад, многие – после тяжелейших злоключений. Ни одно из захваченных немцами впоследствии государств не знало такого добровольного исхода. В нем выразилось страстное нежелание поляков сдаваться. Те, кто бежал на Запад, встретили на удивление теплый прием в фашистской Италии. Толпы приветствовали их возгласами: «Браво, Полония!»
Уходя из дома, инструктор ВВС Витольд Урбанович отдал радио и свои шелковые рубашки уборщице, нарядный костюм – швейцару и на автобусе пересек со своими кадетами границу с Румынией. Год спустя он за штурвалом Hurricane проявил себя одним из лучших асов британских ВВС. Около 30 000 поляков (треть их составляли пилоты и авиационные техники) добрались до Британии в 1940 г., другие подоспели позднее. Один из пилотов упорно тащил все 5000 км пути деревянный пропеллер, символ своей миссии. Другие поляки, когда их выпустили наконец из сталинских лагерей, присоединились к британской армии на Ближнем Востоке. Эти люди внесли гораздо больший вклад в дело союзников, нежели Британия внесла в борьбу Польши.
Польша стала единственным оккупированным нацистами государством, где между победителями и побежденными не сложилось никакой формы коллаборационизма. Нацисты рассматривали поляков как своих рабов, и те отвечали им неумолимой ненавистью. Жена князя Павла Сапеги перешла границу – в относительно безопасное место – в потоке таких же беженцев, как она сама. Маленькая дочка спросила ее: «Падают ли бомбы и в Румынии?» Княгиня ответила: «Бомб не будет больше. Мы отправляемся туда, где светит солнце и дети могут играть, сколько захотят». Девочка настаивала: «А когда же мы вернемся домой к папе?» На этот вопрос мать ей ответить не могла. Вскоре в Европе не останется угла, где взрослые или дети могли бы чувствовать себя в безопасности.
