под потолком. Поворот налево – и он оказался в длинном коридоре. Здесь также по обеим сторонам были развешены постеры с религиозными сюжетами, причем справа располагались изображения ада, а слева – рая. Эдди всегда было немного не по себе, когда он проходил по этому коридору, и, невольно ускорив шаг, он быстро оказался перед открытой двустворчатой дверью, ведущей в просторный зал с рядами стульев. В этом зале он часто сидел, слушая проповеди Адриана.
По периметру зала слева и справа располагались двери. Их было десять: по пять с каждой стороны. Пройдя по левой стороне зала до третьей двери, Эдди открыл ее и вошел внутрь, оказавшись в маленькой комнатке, разделенной посередине перегородкой. Сбоку, около стены, стояло удобное кресло. Перегородка из непрозрачного стекла не доходила до потолка, а часть ее, как раз на уровне человека, который садился в кресло, представляла собой зеркало. Эдди знал, что тот, кто сидит за перегородкой, может видеть его, тогда как он сам видел только свое отражение.
Освещение здесь было такое же слабое, как и в коридоре, и исходило от подсветки двух постеров, висевших на стенах комнаты.
Эдди опустился в кресло рядом с перегородкой и нажал на кнопку вызова, встроенную в стену. Как обычно, в этот момент он испытал легкое волнение. Руки его вспотели, и он стал вытирать их об одежду. Несмотря на то, что кресло было комфортным, он беспрерывно ерзал в нем, пытаясь найти удобное положение.
«Что я ему скажу? Надо ли рассказывать все? Может, только часть?.. Не говорить о Максе или сказать?» – думал Эдди, продолжая вертеться в кресле. Волнение усиливалось. Он смотрел на постеры и думал: «Адриан… как он говорит?.. Если решил покаяться, рассказывай все, не утаивая деталей, иначе душа продолжит маяться и все равно попадет в ад. А вдруг это правда?»
За перегородкой послышался шорох.
– Здравствуй, Эдди!
– Здравствуй, брат Адриан! – ответил посетитель, и сердце его бешено заколотилось.
– Как поживаешь?
Голос из-за перегородки звучал дружелюбно и успокаивающе.
Эдди молчал, Адриан тоже.
После некоторого замешательства Эдди все же выдавил из себя:
– Да вот… Давно не приходил… Чувствую тяжесть на душе.
– Что ж, хорошо. Облегчи душу. Здесь ты среди друзей.
Сделав еще одну небольшую паузу и наконец-то справившись с дрожью в голосе, Эдди заговорил.
– Брат Адриан… Доверяю тебе как самому себе… Не могу больше держать это… Я… помогал другу, долго скрывал это от всех, а он… – Эдди снова остановился, перевел дыхание и уставился на свои руки, которые то сжимал, то нервно потирал. – Помилуй меня, Властелин, если я…
Снова воцарилось напряженное молчание. Его руки дрожали, и он то и дело пялился на них, будто это могло помочь справиться с непростой процедурой исповеди.
– Продолжай, брат Эдди. Подробнее расскажи о своем грехе, ведь ты понимаешь, насколько это
