В ней было что-то необъяснимое и манкое, чего он не видел ни в ком в Штабе. Ни в одной девушке. Но стоит упасть с головой в омут, как окажешься на больничной койке или в сортире. Нет, он не сравнивал Нэл с унитазом, но как бы рыжая дикарка не навлекла на их Штаб проблем.
И как тут выбрать? Рискнуть или по старинке жевать подсохшие сухари?
– Пойдем. С тобой поговорит Иваныч. И прости, но ты сможешь идти только в этом, – вытянул он к ней пластиковые стяжки и короткий черный мешок.
Кайл привел дикарку обратно на луг. Девушка шла, вытянув перед собой скованные руки. На голове черная ткань. За спиной недовольно мотал гривой и бил передними ногами гнедой конь, не понимая, что происходит.
– А, договорились! – кивнул Смит, – ну и ладушки!
Он заметил, как шустро перебирает ногами Нэл. Даже ни разу не споткнулась.
– Ты что, через мешковину видишь? А, пташка?
– Все что нужно, я слышу.
– Ну раз так, слушай. Иваныча тебе не провести. Наши двойные агенты в Секторе всех знают. Если ты жаба – я сам заставлю полетать тебя с козырька, пташка! – имел он ввиду карательный козырёк Башни, на котором комиссары казнили плененных штабных и провинившихся заключенных. – Иванычу ты не соврешь! Он тебя раскусит!
– А Кайл? – задала вопрос Нэл.
– Что Кайл?
– Он тебя раскусил? Твою ложь?
– Ты о чем, Нэл? Смит никогда не врет мне. Терпеть не могу лгунов. В Штабе все держится только на доверии.
Но Кайл все-таки заметил, как Смит промахнулся мачете по двухметровому лопуху и переменился в лице. По шороху Нэл поняла, что они оба остановились.
– Ты чего, Смит?
– Слушай, салага, я не врал тебе. Я просто ждал удобного случая, чтобы сказать.
– Что сказать? Смит…
– Дикарка раскусила меня даже в мешковине на башке. Я думал, ты сам все поймешь.
Но Кайл не понимал и его это начинало бесить:
– Говори. Что?
Смит молчал, и тогда Нэл решила подсказать несчастному салаге:
– На его одежду посмотри. На свою, мою, а потом снова на его.
Кайл и Нэл были во второй коже, но не Смит. Ткань его вещей не защищала от радиации.
– Да что б тебя, Смит! Сколько?! Сколько минусов ты потерял?!
– Мне еще хватит силёнок прихватить на тот свет с собой жабу, салага!
– Одну? Одну жабу? У тебя что… Единичка? – тот молчал, но слова уже были лишними. – Как же так, Смит? Единичка? Последнее прикосновение до смерти? Ты серьезно?!..
– Не последнее, а еще одно! – хохотнул Смит, – говорить «последнее» – плохая примета.
– Тебе смешно?
– Не очень.
Смит подошел к Нэл и сдернул с ее головы мешок. Ударил по стяжкам мачете, разрубая их. Рыжие волосы Нэл наэлектризовались и теперь стали
