в твоем доме.
– Кто-то из моих гостей?!
– Да брось ты, Шельма! Нравственный уровень твоих гостей тебя ничуть не интересует. Ты готова пригласить кого угодно, лишь бы эта личность умела швыряться тортами или могла бы устроить импровизированный стриптиз или выкинуть еще какую-нибудь шутку, чтобы твои гости не заскучали. Впрочем, я вовсе не утверждаю, что главный злодей был у тебя в числе приглашенных – я просто считаю, что он не стал бы оставаться там, где его могли застукать. А твой дом как раз очень подходит, чтобы притаиться в сторонке и наблюдать за осуществлением плана.
Но кто бы этот злодей ни был, гость или не гость, он знал, что доктор Берроуз будет у тебя на вечеринке. Хильда, кому это было известно?
– Не знаю, Зебби, – ответила она с необычной для нее серьезностью. – Дай подумать.
– Думай как следует.
– Гм… Пожалуй, мало кто знал. Кое-кого я позвала именно потому, что должен был прийти Джейк, – тебя, например…
– Это я понял.
– Но тебе я не говорила, что Джейк будет. А кое-кому сказала – например, Дубине, но что-то мне не верится, что этот старый болван способен установить бомбу в машину.
– Мне тоже не верится, но убийцы никогда не выглядят убийцами, они выглядят обыкновенными людьми. За сколько времени до вечеринки ты сказала Дубине, что папа будет в числе гостей?
– Тогда же, когда я его приглашала… так… это было восемь дней назад.
Я вздохнул:
– Ну, тогда у нас на подозрении оказывается не только кампус, но весь земной шар. Придется подойти с другой стороны: не кто мог, а кто хотел бы. Доктор Берроуз, кто может желать вашей смерти?
– Таких полным-полно!
– Давайте сформулируем по-другому: кто ненавидит вас с такой силой, что не пощадит и вашей дочери, только бы вас отправить на тот свет? А также не остановится перед убийством совершенно посторонних людей вроде Хильды и меня. Последний факт мало что добавляет к общей картине, за исключением того, что ему наплевать, кто еще попадет под раздачу. Этот парень явно какой-то ущербный. Аморальный. Так кто же он?
Папа Берроуз замялся.
– Доктор Картер, разногласия между математиками порой принимают весьма обостренный характер… и я в этом смысле не безгрешен. – (Да, это уж мы видели, папочка!) – Но такого рода конфликты редко выливаются в насилие. Даже гибель Архимеда имела лишь косвенное отношение к его… к нашей профессии. Да еще втянуть во все это мою дочь – нет, даже доктор Бин, при всем моем к нему неуважении, вряд ли на такое способен.
– Зеб, а может быть, они на меня покушались? – сказала Дити.
– Это ты мне скажи. Чью куколку ты поломала?
– Гм… Не думаю, чтобы кто-нибудь невзлюбил меня настолько сильно, чтобы кокнуть. Звучит наивно, но это правда.
– Это правда, – вставила Шельма. – Дити совсем как ее покойная мать. Когда мы с Джейн – это ее мама и моя лучшая подруга до самой ее смерти, – когда мы с ней
