раз, а дальше они понесли её легко как пёрышко. Сокол воскликнул пронзительно звонко, и Дара вздрогнула от осознания.
Высоко в небе парил, обратившись птицей, чародей. Это был Милош!
Сокол закричал снова, зовя за собой. Дара подхватила с земли одежду и понеслась следом.
Она не чувствовала земли под ногами, она будто тоже стала легче пуха. Чародей мог летать!
В груди разлилось тепло и свет, и сладость, и такое неудержимое счастье, что Даре показалось, будто она тоже взлетит. Она спустилась по тропинке от мельницы к полям и устремилась дальше, вслед за соколом в небе.
На востоке ночь прорезали первые лучи рассвета.
Дара побежала сквозь высокую траву, перепрыгивая через кочки, не разбирая дороги и не сводя глаз со светлеющего неба. А сокол всё парил в вышине, уводил дальше и дальше от мельницы и запруды.
Волны ржаного поля позолотели в лучах зари, и Дара нырнула в это море без оглядки. Прижимая к груди одежду Милоша, она улыбалась, задыхалась от счастья и, кажется, даже плакала.
Как свободен был сокол, как невероятно прекрасен. Дара и представить себе не могла, что можно человеку летать в небе птицей, быть так близко к солнцу и звёздам. Быть таким вольным, таким прекрасным. Сокол кружил над ней, будто приглашая взлететь вслед за ним на небо. Она бежала, бежала со всех ног и хохотала в голос, не в силах сдержать свою радость.
И вдруг замерла, когда сокол начал камнем падать. Стрелой он помчался к земле, и у Дары перехватило дыхание от ужаса. Она и прежде видела, как стремительно смело бросались соколы с небес, настигая добычу, но на этот раз всё было иначе. То была не птица, а человек.
В одно мгновение всё переменилось. Чародей упал в высокую рожь, и Дара бросилась со всех ног к нему. Задрала подол, чтобы не мешал. Рожь колола ноги, хлестала. Там, где упала птица, колосья остались примяты. Дара наконец увидела сокола и отпрянула в сторону.
Его тело сломалось, скрутилось. Птичье крыло удлинилось, оперение вросло назад, оставляя голую кожу. Клюв втянулся, а череп захрустел, ломаясь и раздуваясь как пузырь.
Дара согнулась пополам, схватилась за горло и громко задышала.
Снова всё затихло, прошло. Только её дыхание нарушало тишину рассвета.
– Всё в порядке, – раздался голос позади.
Дара оглянулась через плечо и тут же поспешно отвернулась, краснея от смущения.
– Это больно?
– Поначалу, – признался Милош. – Потом привыкаешь. Чары при обращении такие сильные, что заглушают боль.
Он подошёл ближе, Дара спиной почувствовала жар его тела. От шеи скользнула капля пота, нырнула змейкой под льняную рубашку.
– Моя одежда, – прошептал Милош ей на ухо, и по одному голосу Дара могла сказать, что он смеялся. – Она всё ещё у тебя.
– Вот, возьми, – в спешке она перекинула одежду назад и чуть не задела Милоша локтем.
– Спасибо.
Дара смотрела перед собой, но, кажется, ничего не видела. Мысли её спутались, чувства
