но самого колдуна мы не застали…
– А этой твари вы решили не замечать, чар Тобиус?
Маги немедля встали в боевые стойки. В тот же момент густая тень, притаившаяся среди переплетения труб, метнулась вперед. Она легко избежала трех Огненных Стрел, выпущенных Тобиусом, распахнула черные крылья и взмыла к верху лестницы. Марэн с криком метнул вдогонку Зардгацу – сгусток страшно визжащего зеленого света, разбрасывающийся смертоносными протуберанцами в полете. Темная тварь даже не дрогнула, когда некротический снаряд поразил ее. Однако раздалось громогласное, как бой соборного колокола, Слово, и будто невидимая скала припечатала летуна к ступеням. Тобиус и Марэн непроизвольно вскрикнули, из носа некроманта хлынула кровь. Брат Ольвех держал в руках тяжелый том Слова Кузнеца и продолжал читать, и глаза его полыхали ослепительно-ярким светом.
Припечатанная тварь трансформировалась, приняв очертания толстой змеи.
– Забияка! Жнец! Сбросьте это!
Послушные големы ринулись в бой, быстрые и совершенно бесстрашные. Забияка заработал железными кулаками, а его напарник вонзил в черное зыбкое тело когти-серпы. Возможно, змей победил бы магических болванов, если бы мощь читаемых молитв не ожигала его как жар гномского горна. Вдвоем големы скинули тварь с лестницы, и она шмякнулась об пол, попутно повалив один из лабораторных столов и расплескав вокруг смолянистые черные брызги. Големы упали следом – им тоже досталось священной благодати, развеивающей магию.
Тобиус с криком метнул Спиральное Лезвие, но тело твари просто растеклось под атакой, не получив повреждений. Черной лужей она отползла к двери в мертвецкую кладовую. Следующие несколько атак разбились о поставленный Щит Кудулы, самое часто используемое защитное заклинание.
Пользуясь полученным временем, черная субстанция быстро вытянулась и оформилась, приобретая человеческие очертания. Колдун продемонстрировал отменную способность к метаморфизму. Это был мужчина, одетый в тибоникийский дорожный плащ – длиннополое одеяние из кожи с высоким воротником. В поднятом положении тот воротник закрывал нижнюю часть лица и напоминал раздвоенный змеиный язык. Глаза колдуна горели зеленым огнем, а на шее поверх плаща висел золотой медальон, усеянный драгоценными камнями, похожий по форме на стрельчатое окно, убранное ярким витражом. Завершив метаморфозу, малефикарум вскинул руки и разразился настоящим шквалом атакующих заклинаний. Бо́льшая часть мебели опрокинулась, три инкубатора взорвались, расплескивая вонючую жижу, а Тобиусу и Марэну пришлось броситься в первые же подвернувшиеся убежища. Брату Ольвеху было легче: большинство заклинаний таяло или просто изменяло направление удара, попадая в ореол его святой благодати.
Големы, едва оправившиеся от ослабившей их структуру молитвы, уже было бросились врукопашную, но воля хозяина, словно марионеток на нитках, потянула их назад. Жнец чуть не попал под Топор Шааба, что превратило бы его в головню, а Забияка избежал Усталости Дерева и не стал трухой до срока.
Тобиус и Марэн
