style="font-size:15px;"> Проехав сотню километров по житомирской трассе, мы вышли на заметенную снегом обочину и поковыляли к селу.
Благо, особого багажа у нас не было, а то пришлось бы нагруженными тащиться около трех километров по нечищеной дороге.
***
Нет унылее картины, чем нынешняя украинская деревня зимой, в конце января.
Еще на моей детской памяти, во времена Союза, в любое время года, даже зимой, деревня жила своей колхозной жизнью: по улицам сновали грузовики и трактора с прицепами; румяные, замотанные в нарядные платки доярки спешили на ферму; неспешно, скрипя деревянными большущими колесами, передвигались возы, запряженные парою лошадей, а то и одной лошадкой. На возах сидели невозмутимые ездовые, неспешно посасывая самокрутки да беззлобно похлопывая лошадок по крупу вожжами или батогом.
Зимнее село моего детства жило, суетилось, пахло прелой соломой, мороженным силосом и навозом.
Теперь же оно пахло независимостью, опустошением и смертью.
***
По снежной целине мы с Верой добрались к бабушкиному дому, который вот уже семь лет стоял заброшенный. После маминой смерти я туда не наведывался.
Ржавый замок долго держал нас на пороге, но победа над просевшей дверью радости не прибавила: в доме пахло сыростью и мышами. Пол в углах провалился, штукатурка местами обсыпалась, открывая унылые пятна из почерневшей дранки, скрепленной грязно-коричневой глиной.
Освободив частицу пространства, и сделав его условно обитаемым, мы свалили вещи на кровать, принесли из сарая трухлых отсыревших дров и принялись растапливать печку, которая за столько лет бездействия рассохлась и напрочь не хотела отдать нам частицу своего тепла.
Измученные, пропахшие сыростью и гарью, мы только к вечеру немного обустроились и сели перекусить.
***
Жуя бутерброд, и украдкой наблюдая за Верой, я понимал, что без денег, без работы, без достаточных запасов продуктов и даже дров, вряд ли мы задержимся здесь надолго.
«А ЖЕЛАНИЕ загадать НЕЛЬЗЯ!»
Я чувствовал Верино недовольство, пробовал шутить. Девушка, не желая меня обидеть, тоже отвечала шутками.
Выходило наигранно и глупо.
У меня дрожали руки от бессилия и обреченности, хотелось заорать или грохнуть об пол чем-либо стеклянным. Благо, посуды под рукой не оказалось.
Я боялся, что в таком настроении наговорю ерунды, ехидно подшучу над Верой, или вспыхну от обиды на весь мир.
И ко всему окружающему кошмару мы еще и поссоримся.
Лучше уж спать.
***
Не раздеваясь, мы улеглись на продавленной кровати. Укрылись воняющим плесенью одеялом.
От переживаний, от тоски и отчаянья, от надуманных картинок экзекуции над Аннушкой, на меня нашло дикое извращенное желание.
Ненавязчиво, чтобы не обидеть, я начал приставать к Вере, но та, видимо, почувствовав мой зуд, предупредительно замоталась одеялом и раздраженно оттолкнула мою руку.
Это еще
