Недалекий берег пополз назад, словно ленту кто-то тянул.
– Что у вас получается? – Уже после обеда в кают-компании подсел я к Платону и Пламену, занятых какими-то расчетами.
– Бухта вполне годится под якорную стоянку, к берегу можно подойти на полста метров примерно, – обернулся ко мне Платон. – Судна четыре может встать, и еще для маневра место останется.
– Вот так, да? – Я пригладил еще влажные после купания волосы. – То есть как место высадки десанта бухта удобна?
– Безусловно, – подтвердил Платон. – Теперь мы куда?
– Сюда, – я ткнул пальцем в расстеленную на столе карту, – в бухту Родниковую. Кстати, можно будет запас воды пополнить.
– Да, там можно, – сказал Пламен, – отец рассказывал, что там несколько раз воду брали, очень хорошая.
После обеда меня неожиданно потянуло в сон согласно старой истине, которая гласит, что до обеда борешься с голодом, а после обеда со сном, и я самым наглым образом скрылся в каюте, «притопив» часа два. Когда проснулся и поднялся на палубу, обнаружил, что пейзаж на берегу сменился. Берег стал заметно выше, скалистым, зелень посветлела и высохла, да и сплошная ее стена сменилась разбросанными там и сям кустами. Джунгли закончились, потянулась саванна.
Дневная жара была в разгаре, солнце палило так, будто над головой дверцу печи открыли. Я вышел на палубу, быстро осмотрел оба орудия, носовое и кормовое, после чего укрылся от зноя в кают-компании, в которой из-за открытых с разных сторон окон гулял заметный сквозняк. Яхту немного покачивало с боку на бок, ветер посвежел, но не настолько, чтобы зной разогнать.
У штурвала стоял сейчас боцман, босой, время от времени почесывая левой ногой правую и что-то напевая в бороду.
– Глеб, до Родниковой сколько идти будем? – окликнул я его.
– Часов пять, пожалуй, – ответил он сразу. – А что?
– Да ничего, просто опять на ночь на якорь придется вставать. Как-то мы в противофазе со временем идем.
– Придется, а что поделаешь? – пожал он плечами.
Это точно. Обидно, что время теряем на таких стоянках. Ладно, тогда пока время с пользой проведу, потренируюсь. Спустился в каюту, чтобы излишне любопытных не привлекать, с полчаса занимался тем, что набил барабан револьвера учебными патронами и затем выдергивал его из кобуры, одновременно взводя курок левой рукой, затянутой в замшевую перчатку со специально нашитым на нее куском толстой кожи, и спуская его, целясь в воображаемую цель. Ковбойство чистой воды, но, как я заметил, это искусство здесь вроде как ценится. А если так, то, может, и не зря. Если выдернуть револьвер, схватить его двумя руками и выстрелить в более-менее удаленную цель я могу примерно за секунду, то таким вот манером пальнуть во что-то близкое смогу меньше чем за половину этого времени. А то и за треть. Кто знает – вдруг пригодится?
Пока тренировался, пришел Пламен.
– Можно
