карту, расшвыряли книги. Некоторым не повезло больше – страницы усеяли испачканный грязными следами бетонный пол. Истоптанные вещи лежали в осколках лимонадных бутылок.
– Нашел! – раздался незнакомый, довольный голос.
Восьмиклассники выкинули все из наших рюкзаков, распотрошили их и все-таки нашли телефон. Я не справилась. Колено сильно кровоточило, рука до сих пор ныла. Я стиснула зубы, потому что чертовски испугалась. А еще мне было до ужаса стыдно. Как теперь смотреть в глаза ребятам? Я же привела врагов практически к себе домой! Глаза покалывало от слез, а тело словно сковало, и двигаться было сложно. Мысль остаться здесь и подождать, когда мои избитые друзья увидят этот бедлам и осудят меня, казалась невыносимой. Куда лучше сбежать от их разочарованных взглядов.
Вечер я провела, преследуемая отвратительной паникой. Рассекретить тайный склад – предательство? Предательство, непростительное. Что с людьми делают за предательство? На войне – расстреливают. Смертная казнь грозила и мне, потому что я дала клятву никому не выдавать это место. А в итоге привела туда врага.
Утром в дверь настойчиво позвонили. Бабушка посмотрела в глазок и заулыбалась.
– Настенька, к тебе друзья пришли. Пойди погуляй с ними, я сейчас конфеток принесу.
Она ушла, открыв дверь. Я вышла в коридор и тут же встретила взгляд Максима, полный презрения, злости и даже ненависти. Он смотрел долго и пронзительно; сжимал кулаки; его губы побелели от напряжения. На скуле темнел огромный синяк, две ссадины рассекали губу и подбородок. Костяшки были сбиты. Неизвестно, сколько синяков скрывала одежда. Неужели друзьям пришлось так тяжело? Я сжалась.
– Вот, держи, золотуля. – Бабушка вручила мне пакет сластей, а затем, взглянув на Максима, охнула от ужаса. – Боже мой! Мальчик мой, кто с тобой это сделал?.. И моя Настенька пришла побитая! На вас кто-то напал? Да? Может быть, мне написать в полицию? Это же так опасно…
Он перевел взгляд на нее и криво улыбнулся.
– Я столкнулся с другими ребятами с нашей школы. Хотел защитить девочку. А теперь зашел за Настей.
– А я вчера просто упала.
Бесстыдная ложь, которую я поддержала.
– Конечно, бегите. И будьте очень осторожны!
Я тихо выдохнула и вышла на улицу, молча направляясь за Максимом.
Мы пришли к нашему убежищу. Там стояли все, даже Аня, и молчали. Я судорожно сжимала в руках пакет.
Максим подошел к остальным, а затем повернулся и обозленно бросил мне:
– Обманщица.
– Предатель, – добавил Рома и сжал в руке палку. – Они все испортили там! Они…
– Пусть сама увидит.
Меня обступили. Я оставила конфеты и забралась наверх. Все действительно было разрушено, абсолютно все. Яркие стены с нашими рисунками замазали черной краской и замарали унизительными ругательствами. Вещи, еще вчера просто грязные, оказались порваны в клочья, шахматная доска – сломана пополам, а фигуры – хаотично
