воскликнул Абдулла-эфенди через весь сад на греческом. – Что здесь происходит?!..
Соловей чирикал высоко в небе, а утренняя роса ещё не высохла на листве деревьев, когда тучный директор обрушился на племянника с руганью и угрозами, а его ага за шкирку приволок остальных зачинщиков к фонтану. С мечети послышался утренний призыв на молитву, но ученики-мусульмане не спешили читать намазы. С гораздо большей увлечённостью они выглядывали из окон на своих этажах, чтобы понаблюдать за «представлением». Ветер то и дело разносил призывы поддержки тому или другому участнику событий, а смех сопровождал каждое действие директора.
– Мехмед-бей! – зацокал языком ага, обращаясь к сыну Мустафы-Паши, пока хозяин отчитывал племянника. – Что скажет ваш отец?.. Его ведь должны в скором времени назначить бейлербеем26 Румелии… а вы пятнаете его репутацию!
Мехмед не ответил и нахмурил брови. Он уже знал, что за такой харам27 придётся провести в мечети неделю коленопреклонённо!.. Вачаган и Дима лишь враждебно косились друг на друга, пока Абдулла-эфенди – ещё известный в узкий кругах, как кириос Стефанидис, – не надавал Гене указкой по рукам. На ветру красная феска слетела с головы директора.
– На этот раз я выпорю тебя ремнём! И мне всё равно, что будет говорить твоя мать! – всё гневался Генин дядя на родном наречении, которое, по всеобщему мнению, уже давно позабыл. Поговаривали, что он принял мусульманство только ради злачного места, но втайне оставался православным греком и молился перед сном у икон. Старик боялся за свою голову и делал всё, чтобы опровергнуть эти слухи, пять раз в день, как положено, читал намаз и держал пост. Но племянник каждый день пускал в воду все его старания с тех пор, как приехал!.. Пока Абдулла-эфенди гостил у санджак-бея Амасьи, муаллимы28 постоянно писали ему жалобы на Геннадиоса. А теперь ещё и драка с сыном Мустафы-паши!.. И сына русского посла втянули, и младшего Гюльбекяна!..
– Митера поймёт меня! – всё ещё дерзил племянник. – Она знает, что мой отец поступил бы так же!
– И слышать не желаю никаких оправданий! Сейчас вы у меня узнаете, что такое гнев муаллима, – ворчал Абдулла-эфенди, всплёскивая руками. Он подозвал к себе агу и остальных проходимцев, поставил их в ряд и, тыкая в спину парней указкой, приказал им идти вперед через весь сад и коридор. Гене опять досталось больше всех, но он не смотрел на сообщников, и даже Диме не удалось поймать его взгляда.
Негодникам, подслушивавшим разговор из своих комнат, тоже пришлось несладко. Грозясь наказанием, почтенный эфенди разогнал их всех по делам – пусть собираются на завтрак и на занятия, а не глазеют по сторонам в такой час! – после чего затолкал Геннадиоса и трёх его сообщников в пустой класс и, звеня ключами, вышел за порог. Ага, стоявший за спиной директора, сочувствующе покачал головой.
– Посидите здесь взаперти, пока не образумитесь, – запыхавшись от бега, сказал муаллим и взялся за ручку двери.
– Ладно
. Бейлербей (турк.) – наместник
. Харам в исламе – грех
. Муаллим (турк.) – учитель
