Возможно, только лишь за то, что разглядывал её при наречённом!..
Тем временем Вачаган сделал сестре друга комплимент, что за все эти годы она очень похорошела, и она сердечно поблагодарила его за это, а затем спросила о дяде Анатолиосе:
– Он пытается добиться аудиенции у сераскера. Считает, что это поможет. Есть ли у вас план получше?
В голосе Димы сквозило столько подчёркнутой отчуждённости, что даже в такой момент это насмешило Ксению. Маленький обиженный мальчик до сих пор не свыкся с тем, что первая любовь когда-то предпочла ему другую жизнь. Он даже не пытался понять её! Как это по-детски… Он всё ещё держал обиду? На обиженных возят воду! А ведь Артемиос никогда не вёл себя так незрело. Артемиос…
– Аудиенции может быть недостаточно, – озадаченно проговорил Персакис, и Ксения посмотрела на него с восхищением. – Нам нужен чёткий план действий, как вызволить вашего друга из беды.
– Вызволить его из беды? – отстранённо пролепетала кирия Мария. Всё это время она сидела на кушетке возле своих любимых комнатных цветов и, собрав руки на коленях, почти не двигалась. – Вам придётся поторопиться… смерть уже дышит моему сыну в спину.
Тишина, воцарившаяся после этой реплики, придавила всех своей тяжестью. Лишь спустя какое-то время Мехмед заговорил, клацая шпорами на сапогах:
– Кириос Персакис, вам с деспинис лучше остаться здесь. Пока мы ищем лазейки…
– Хорошо, Мехмед-бей. Слово военного.
– У тебя есть какая-то новая информация? – нахмурив брови, спросил Вачаган. – Помимо того, что кроме Гены подозревают ещё и твоего отца?
– Не знаю, насколько это хорошо, – тяжело вздохнул Мехмед, хватаясь за кобуру на поясе. – Или плохо…
– Говори же, не томи!
– Ибрагим сказал, что лекари обнаружили в теле нашего дяди часть ножа. Похоже, что убийца не рассчитал удар, и нож надломился прямо в теле. Преступник, видимо, не заметил этого, когда убегал.
– Что это за нож? – задумчиво спросил армянин. – Я могу сходить к Нерсесянам и узнать, где и кто мог бы его приобрести. Лучше них никто не разбирается в таких вещах.
– Хорошо, – одобрительно кивнул турок, вынул из кармана листок бумаги и подал его армянину. – Здесь всё, что известно про этот нож. Поезжай к своим ювелирам и разузнай всё, что сможешь. А мы с Димой отправимся к его отцу…
– К моему отцу? Зачем?
– Он международный дипломат. У Александра Михайловича наверняка есть доступ к бумагам, которые не видят простые смертные. Это может быть полезно. Ты согласен?
– Вынужден признать, – вяло отвечал Дима.
– У нас нет выхода, – с горечью резюмировал бей. – Нужно действовать.
***
– Ты был груб с Персакисом, – отругал друга Мехмед, когда генеральное консульство Российской империи с его развевающимся на ветру флагом показалось
