кровь, – превращает в зверей.
Через полтора месяца Винсент, послав к чертям старшего брата и юридическую контору, уехал в Тэтфилд. Больше они не виделись.
Кристиан и Джорджиана, очевидно, все же чувствовали за собой вину: писали письма и телеграммы, заказывали телефонные звонки. Но конверты нераспечатанными летели в камин, телеграммы оставались непрочитанными, а телефон он в конце концов выкинул. Номер того, что был в его новой конторе, никто не знал.
Полгода назад Винсент получил письмо от матери: скандал с помолвкой Кристиана распространился по Ливерпулю, и семейный бизнес стоял на грани краха. Плюс ко всему тяжело заболела Джорджиана, а денег на ее лечение не было. Винсент выслал им чек на сто фунтов и навсегда вычеркнул их из своей жизни. Через два месяца пришла телеграмма от Флер – она писала, что Джорджиана поправилась, а через семь месяцев станет матерью. «Да, я знаю, они с Кристианом поступили отвратительно, но тебе будет легче, если вы поговорите. Хотя бы в письмах». – «Мне это не нужно. Пусть живут счастливо, только подальше от меня».
Винсент не лгал. К тому времени от его чувств почти ничего не осталось, лишь горьковатый привкус разочарования.
Он повернулся на бок и прислушался. За стенкой стояла тишина, очевидно, его гостья уже спала, да и неудивительно – после всего случившегося Анна выглядела измотанной и мало осознающей, во что ввязалась. Винсент не знал наверняка, что привело ее в Тэтфилд, но был уверен – миссис Дафф, как и он, бежала с поля боя. Она привезла с собой всего два чемодана и пару дорожных сумок, словно собиралась в большой спешке.
Когда месяц назад он осматривал Райдхайм, пришел в ужас – имение лет тридцать, если не больше, стояло покинутым, грязь и паутина затянули каждый угол, полы угрожающе скрипели, а электричество не работало, хоть он и обнаружил провода. Водопровод исторгал черную жижу, мебель изгрызли мыши. В тот же день он нанял рабочих, тех немногих, что согласились сунуться в «дьявольский особняк», и велел работать за семерых. За три недели дом, конечно, не вернул былое великолепие, но несколько комнат на втором и третьем этажах были вполне пригодны для жилья.
«Не удивлюсь, если она сбежит оттуда в первую же ночь», – подумал Винсент прежде, чем провалился в сон.
Проснувшись, Анна не сразу поняла, где находится. Зеленые портьеры вместо нежно-голубых, незнакомая мебель и зеркало почему-то стоит в другом углу… События минувшей ночи вихрем пронеслись в голове: ночь, станция, Винсент, гостиница… Она поднялась и, потирая виски, встала с кровати. Распахнула наглухо задернутые шторы, и в спальню хлынул солнечный свет. Она сощурилась. Окна гостевой комнаты выходили в небольшой палисадник с ухоженным газоном. У забора рос куст сирени. От калитки бежала вперед грунтовая дорога, та самая, по которой они и приехали. Еще несколько тропинок уводили в разные стороны. Сквозь кружево цветущих яблонь
