Керджесс, оперевшись о край стойки, провожал ее хмурым взглядом.
– Не желаете объяснить, что это значит? – спросила она, когда села в машину.
Винсент, сжимая руль, хмурился и глядел на дорогу.
– Думаю, вы слышали байки о вашем поместье? – Он повернулся к ней.
Анна невесело усмехнулась.
– Моя мама вспоминает их с завидной регулярностью. – Она резко осеклась. – Постойте, постойте… Вы же не имеете в виду, что… – Анна нервно усмехнулась. – На дворе двадцатый век, неужели кто-то здесь еще в это верит?
– Скажите это им. – Винсент мрачно усмехнулся. – Они до сих пор живут в средневековье. А о вашем доме такие слухи ходят, что закачаешься.
Анна не знала подробностей легенды о семейном проклятии – мама говорила о ней урывками, сама не будучи в курсе. Известно было лишь то, что местная ведунья прокляла Луизу Тремейн и всех ее потомков, но как, за что и где – неизвестно.
– Деталей у нас в семье не знает никто, поговаривают лишь, что все женщины Тремейн обречены оставаться вдовами.
– Это так? – спросил Винсент, но тут же опомнился. – Простите, мне не следовало…
– Люди умирают каждый день, мистер Чейз, – вздохнула Анна, – и далеко не всегда по вине темных сил.
Пару минут они ехали в молчании. Анне до сих пор не верилось, что из-за местных страшилок ее среди ночи в буквальном смысле выгнали за порог. А ведь ей здесь еще жить! Но о возвращении в Лондон она не думала, во всяком случае, в ближайшее время. Сейчас ей вообще не хотелось думать – лишь искупаться и рухнуть в постель.
– Говоря о местных, вы сказали «они», – вспомнила Анна. – Вы не из Тэтфилда?
– Я вырос в Ливерпуле, а здесь всего второй год. Так что, как и вы, чужой, – рассмеялся Винсент.
– Это будет слишком личным, если я спрошу, что заставило вас уехать в эту глушь да еще и остаться здесь? – поинтересовалась она.
– Отнюдь нет, миссис Дафф, – ответил он. – Я хотел самостоятельности и не желал трудиться в конторе отца. А здесь мой прадед когда-то владел книжным магазином, вот я и решил открыть его заново, а получилось так, что еще и юристом сделался. Не пропадать же оксфордскому диплому.
Анна видела, что он не врал, скорее, недоговаривал, но лезть в душу не собиралась, зная, какую боль это может принести.
– А ваша супруга не будет против, когда вы заявитесь домой среди ночи да еще и с незнакомой женщиной?
– Я не женат.
Так она и думала. И хотя отсутствие обручального кольца ни о чем не говорило, Анна еще с первых минут знакомства поняла – перед ней холостяк. Не вдовец, не разведенный, а именно холостяк. И дело не в молодости – ее Уильяму было двадцать два года, когда они поженились, а самой Анне всего восемнадцать. Но ее новый знакомый выглядел как человек совершенно точно никогда не состоявший в браке, а в психологии Анна разбиралась.
– Приехали. –
